Время нашей беды

В Анвара, как оказалось, попали четыре пули, две остановил бронежилет, одна попала в плечо и только чудом не задела ни кость, ни крупные сосуды и последняя оторвала нижнюю часть уха. Еще и в лицо попали осколки стекла. Однако Анвар, сам срочку отмотавший в Чечне в составе отряда специального назначения, сумел остановить кровотечение, привести себя в относительный порядок и даже защитить меня от своих коллег. Я показал удостоверение частного охранника, Анвар сказал, что я – его сослуживец. Меня предварительно опросили на диктофон, я выдал полуправду – приехал в Казань, чтобы повидаться с сослуживцем, спросить, не найдется ли где здесь и мне местечка. Договорились, что я выйду здесь и Анвар меня встретит. Захотел подкрепиться, пошел на рынок, на рынке заметил человека с большой сумкой, он вел себя подозрительно. Отзвонил Анвару, пошел за ним. Подозрительный человек привел меня в этот двор, я опять отзвонил Анвару и сообщил. Он взял на подмогу дежуривший рядом патрульный экипаж полиции – но не помогло. Выскочили из подъезда и тут же начали стрелять. Дальше я ничего не врал, рассказал все как было – учитывая два трупа сотрудников полиции, мой рассказ восприняли с пониманием.

На трассе один гражданский убит, еще двое тяжело ранены. Из бандитов – убиты трое, двое тяжело ранены – я сумел‑таки остановить «Форд» беглым огнем винтовки, стреляя не по колесам (смысла нет, тем более с бескамерными), а по салону и по водительскому месту. Оба – и сидевший за рулем водитель, и лежавший на заднем сиденье пассажир – были тяжело ранены, и пассажир покончил с собой из пистолета. по‑видимому, на нем было столько всего, что сдаваться он не собирался.

Он и был снайпером – как раз у него были прострелены ноги, и он выронил кейс с винтовкой.

Винтовку уже увезли на экспертизу.

Сейчас мы сидели в «Фиате Дукато» местной прокуратуры, пили чай и неспешно беседовали. Уже стемнело.

– Ты Сам‑то откуда?

– С Уральска.

– Хм…

– Есть претензии? – моментально встал в оборонительную стойку я.

– Да не… какие тут претензии, – Анвар вяло отмахнулся, – я в этом смысле… нетипичный татарин. У типичного татарина к любому найдутся претензии.

– Ты мне не татарин.

– А кто же?

– Коллега. Брат. Побратим. Человек, делающий одно со мной дело.

– Слова…

– Это не слова.

– Слова… – устало сказал Анвар и зевнул, – это раньше чего‑то стоило. А сейчас – слова. Фигня все это, короче. Это раньше за друга на смерть шли. А теперь готовы сдать… как пустую тару в ларек. Есть свои и есть чужие. Вот и все. Свои – это те, которые родичи. Которые не сдадут. А дружба…

– Зачем же ты с нами? Мог бы быть таким, как эти… ТОЦ там или кто у вас.

– ТОЦ? – Анвар нехорошо усмехнулся. – А знаешь, кто такие в ТОЦ и прочих? Ущемленцы. Шпана всякая. Национальная интеллигенция, твою мать. У нас тут, как в Советском Союзе, блин, национальных писателей издают за государственные деньги, ты не думай. Хуже того. Как‑то раз спустили вниз указание – устроить читку. Это значит – берется несколько книг, распределяется по отделу, потом каждый, свое прочитав, делает доклад. Вот ты представь только – я должен конституционный строй защищать, с террористами бороться – а еще доклад писать по какой‑то там книженции, вся суть которой в том, что она на татарском. Я несколько страниц прочитал, плюнул на это – пусть лучше выговорешник суют. Я целыми днями на ногах, еще чтобы мне по мозгам этими книгами ездили, мать их. Да еще половина непонятно – я на татарском говорю, но простыми словами, а тут половина как выдумана…

– Как при Брежневе.

– Чего?

– При Брежневе были читки его книг.

– А ты откуда знаешь?

– Читал.

Анвар помолчал, потом заговорил – с горечью и злобой:

– Знаешь, что самое х…ое? Вот у нас тут выступают всякие. Мол, Татарстан – самый успешный субъект России. Что тут чуть ли не Креминевая долина. Те, кто поумнее, этим и ограничиваются, а те, кто поглупее, прямо в лицо говорят: «Отделимся и будем жить, как Сингапур». А я вот смотрю на эти убогие рожи, слышу, как они говорят, что по‑русски, что по‑татарски, и вижу: какой Сингапур, дядя? Тебя кто наверх‑то закинул, головою скорбного? Какой в задницу Сингапур, ты просто людям жить не мешай и все, ладно? И мы сами тут разберемся, какой у нас Сингапур. Но нет ведь. Не отстанут.

Я сидел, пил кофе из стаканчика (хорошо прокуроры живут, тут даже кофе‑машина есть) и думал. Вот типичный татарин. Отслужил в Российской армии, теперь служит в ФСБ. В общем‑то, он сохранил свою национальную идентичность как татарин, да никто у него ее и не отнимает. По‑татарски говорит, хоть и простыми словами. И он понимает главное – убогость всех тех, кто лезет наверх, прикрываясь татарским, – от политиков до интеллигенции. И хочет он простого – чтобы всех, и татар, и русских, оставили в покое и дали жить как раньше.