Розенблат отхлебнул из стоящего на столике стакана. Он, кстати, был очень неприхотлив, у него никогда не было дорогих костюмов, и он очень скромно питался, соблюдая, правда, кошрут. У него в фирме был департамент кошрута, и в «Меноре» был магазин специально для евреев, торгующий только кошерной пищей, и ресторан, в котором подавали только кошерное. Когда он был губернатором – департамент, занимающийся религиозной жизнью евреев, был в обладминистрации. Он вообще был организатором намного выше среднего уровня, и если это было надо – ломал схемы только так. Например, «Менора» принадлежала не ему, а местной синагоге – но в синагоге раввин получал не процент от использования принадлежащего общине имущества – а твердую зарплату. А местная еврейская община была своего рода еще одним бизнесом Розенблата и давала, кстати, неплохую прибыль. Стоило только посмотреть на цены в кошерных магазинах по всему Днепропетровску и вспомнить, что определять, кошерная пища или нет, в Днепропетровске мог только Розенблат и его люди на зарплате…
– Короче… Контакты у меня есть. Перекинем в Москву за неделю. И такой бешбармак там устроим!
– Все твои люди давно известны. Не испытывай иллюзий. Их оттуда на пинках вынесут.
Розенблат хохотнул.
– Не вынесут. Думаешь, я в Москву бандеровцев зашлю? Ха‑ха‑ха…
Сам, кстати, Розенблат очень любил это слово и пару раз появлялся на публике в майке с надписью «Жидобандеровец». Потом это сменилось на «укроп». Кстати, если бы у него не было столько денег – Розенблат запросто мог бы идти в маркетинг или политический адвайзинг. Ум у него был очень острым, он не боялся перехватывать лозунги врага и эксплуатировать их. Слово «укроп» вообще придумали русские – а Розенблат перехватил. Да, мы укропы…
– Пошлем людей с ДНР, с ЛНР, ополчей… они сильно недовольны тем, что в Москве происходит…
Левитанский удивленно поднял брови.
– И ты с ними договоришься?
Розенблат опять заржал.
– Договоришься? Да с ними уже давно договорились. Недоговороспособных замочили давно, а остальные отлично знают, с какой стороны хлеб с маслом. Знаешь, сколько водки, жрачки, стволов, угля, лома через границу идет? Да если бы не договорились, мы бы тут вымерзли как мамонты, а они бы там с голоду сдохли. Не боись. Все схвачено. За все уплачено. Лохи давно червей кормят. Сделаем, блин…
Левитанский вздохнул.
– И что тебе надо будет? Крым?
Розенблат опять заржал.
– На хрен мне Крым? Там у меня и не было ничего. Пусть твоим остается.
У Розенблата были свои мотивы не желать возвращения Крыма – собственности у него там и в самом деле почти не было, а вот опасные конкуренты – были.
– А что тогда?
– «Газпром».
Теперь засмеялся Левитанский.
– А чего?
– «Газпром» мне самому нужен.
– Я не про газ. «Газпромбанк» – он же государственный. Вот и отдай. Или ВТБ.
– Приемлемо.
– И вот еще что я думаю. Вы же Донбасс раздолбали…
– И что?
– Ну, скажем, репарации. Лярдов пятьдесят.
– Охренел? Меня на вилы поднимут.
– Ну тогда… программа восстановления. На ту же сумму.
Розенблат хитро подмигнул.
– Да ты че, подумал – в бюджет? На хрен в бюджет. Мы же их с тобой и раздербаним. Тем более мировое сообщество хорошо на вас посмотрит – типа возместили ущерб. Ну, сделаем тут что‑то… на пять‑семь процентов. Остальное – шестьдесят мне, сорок тебе. Мне еще по банкам прогонять, сам понимаешь…
Левитанский покачал головой.
– Пополам. Деньги мои.
– Пока не твои.
Двое евреев, два будущих серых кардинала своих стран – померились взглядами.
– А молодец. В зоне научился?
– Сядь – узнаешь.
– Не… мне зону тянуть нельзя. Ладно, хрен с тобой. В пополаме…
– Понятийку будем писать?
– Зачем бумагу марать. Еврей с евреем…
– Потому и надо марать…
Двое олигархов, понимающе улыбнувшись друг другу, подняли бокалы.
– Мазаль ва браха.
– Мазаль ва браха[25]
.Жить Розенблату оставалось чуть больше недели, решение по нему уже было принято. Левитанскому побольше – но и его шансы умереть в постели были равны нулю…
Днепропетровск, Украина18 июня 2018 годаБандеровщина
Если на пространстве бывшего Советского Союза и есть город, похожий на американский Чикаго, то это может быть только Днепропетровск…