Время нашей беды

Тольятти, город, откуда происходил Клест и который он контролировал в свое время, имел два «столпа промышленности». Это знаменитый «АвтоВАЗ», крупнейший в России производитель легковых машин, и нефтехимический кластер, в который входили крупнейший в мире производитель аммиака, завод синтетических каучуков, завод минеральных удобрений. Нефтехимический кластер появился в городе намного раньше, его ставил еще Арманд Хаммер. Сема имел интересы в Тольятти, но в свое время ему хватило ума ни на шаг не подходить к «АвтоВАЗу» – там и своих‑то не жалели, а его бы убили сразу, не раздумывая. Но вот химический кластер… дело было в том, что еще во времена СССР из Тольятти в Одессу был проложен уникальный аммиакопровод, длиной почти две с половиной тысячи километров. В мире существует не более десятка аммиакопроводов, этот, безусловно, крупнейший, а с 1991 года – еще и единственный, что проходит по территории более чем одного государства. Украинский отрезок трубы и портовую инфраструктуру контролировал Сема, что давало ему возможность диктовать цены на востребованный экспортный товар и самому ему – продавать уже по другим ценам. Именно с его подачи украинское правительство ввело квоты, ограничив перекачку аммиака. Клест же как раз действовал на «АвтоВАЗе», именно его бригады контролировали поставщиков крупнейшего автозавода России, брали за комплектующие бартером автомобили по специальным ценам, потом продавали. В начале нулевых особенно много продавали в Украину через Сему – русские тогда уже покупали машины подороже, а вот на Украине они шли хорошо, тут народ всегда был победнее. На аммиаке Клест тоже имел свои интересы – но небольшие, он даже помогал группировке Семы решать свои интересы в Тольятти, и не раз. Сильно он им помогал. Но это тогда. А сейчас… и химический кластер, и автомобильный в Тольятти – это публичные компании, они управляются, по сути, чиновниками, работают по закону – что они противопоставят днепропетровским феодалам, контролирующим экспортный канал? Но это если нет Клеста. А если там будет Клест, то ему выслать киллеров – как два пальца об асфальт. Клест – такой же, как они, даже хуже. Потому что они все – бывшие днепровские мальчики из хороших семей, торговых или партийных, бывшие комсомольцы, бывшие спекулянты. А Клест – не просто криминал, он – коронованный вор. Вор в законе. И хотя корону он купил в конце девяностых, а не выслужил по лагерям, – это сейчас мало что меняет. Короны сейчас у многих куплены…

– Что говорил?

– Людей просил. На разборки. Говорил, заплатит.

– Ха. А вот хрен ему!

Сема Розенблат помимо прочего отличался редкостным сквернословием…

– Еще угрожал, сволочь. Говорил, и на тебе и на мне – смертные приговоры ФСБ. Говорил, что может их снять.

– А чего его не замочил, блин?

– Блин, его замочишь! Он – вор! Я тут навел справки – ты знаешь, какая у него сейчас кликуха?! Вася Джихад! Ушел он, кстати, грамотно. Сел в тачку, на выезде из города ее тормознули – никого. Хотя его тремя машинами вели…

– Сволочь.

– Делать что‑то надо. Сейчас. Вот мы ситуевину качали‑качали… и раскачали. Толку нет, а все хуже и хуже.

– Я договорился, – вальяжно сказал Сема.

– С кем? – Как ближайший соратник этот человек имел право задать такой вопрос.

– С нужным человеком. Все путем будет… Клест этот… тоже хвост прижмет. В Тольятти кусков много жирных.

Беня закашлялся, посмотрел на часы – тоже не самые дорогие…

– Сиди здесь… схожу в магазин…

В «Меноре», крупнейшем в мире еврейском центре, был и один из лучших в мире магазинов кошерной еды – Kosher De Luxe. Там продавалась только кошерная еда, чья кошерность было подтверждена департаментом кашрута Днепропетровской еврейской общины. Сама община, кстати, была организована как обычная коммерческая структура – и это было ей скорее в плюс, нежели в минус. Знающие люди говорили, что через десять лет тут будет маленький Израиль, причем по размерам в несколько раз больше Израиля настоящего. Просто в силу того, что Днепропетровская еврейская община по управленческим и менеджерским навыкам превосходила всю неповоротливую, коррумпированную насквозь махину украинского правительства. А людям надо жить… и не только евреям, но и украинцам, русским… всем надо жить. И, в конце концов, лучшая организация всегда побеждает.

Поскольку само здание считалось безопасным, Беню сопровождали всего два охранника, оба – израильтяне. Один шел впереди, другой – позади. Сам же Беня, так и не приобретший ни миллиардерского лоска, ни политического презрения к людям, с удовольствием шел мимо ломящихся от еды полок, бросая понравившееся в корзину.