Время нашей беды

Слово «Россия» должно быть в крови, оно должно быть таким, что за него не должно быть стыдно убивать и умирать. И главное – оно должно объединять всех, а не только русских. И очень важным, лакмусовой бумажкой правильности будет – объединяется ли молодежь. Потому что молодежь еще недостаточно разложилась, чтобы ходить на политические концерты по разнарядке, и если триколор или что‑либо еще объединит всю молодежь – значит, все правильно. Если нет, если молодежь кто под флагом России, кто – Татарии, Башкирии, Удмуртии, Марий Эл, Дагестана, Осетии, Чечни и прочее, прочее, прочее, если на футбольных матчах готовы накостылять друг другу от души и нет ничего общего, значит, беда на пороге.

И времени почти не осталось…

Тем временем на сцену вышла вернувшаяся в Россию Земфира, зазвучали первые аккорды «Пора домой» «Сектора Газа» – очень заводной, зажигательной песни, написанной рано умершим Юрой Хоем. И я поймал себя на мысли, что и сам притопываю в такт…

И тут – я понял, что что‑то произошло.

Это просто понять – начинается какое‑то движение, вдруг у всех одновременно звонят телефоны, встает один, другой, начинают пробиваться к выходу. Надо вовремя реагировать – и я начал пробиваться на выход вместе со всеми…

У машин – суета, народ рассаживается по «Рендж Роверам», «Гелендвагенам», «Ку Седьмым» и «Ленд‑Крузерам», кто‑то уже включил мигалки под капотами. Возня и суета.

– Что случилось? – спросил я у того, кто был ближе всего.

– Куликова замочили, – не оборачиваясь, ответил он, – давай в машину…

Рванули по Москве – без правил, безо всего – караваном машин с мигалками. Где были заторы – разгоняли «крякалками», выезжали на полосы для автобусов и встречку. Гаишники не связывались, где‑то даже перекрывали дорогу…

Петра Куликова, фронтмена национал‑демократов, депутата Госдумы трех созывов, предположительно лидера второй по величине и многое определяющей фракции в Госдуме – убили на одной из его дач, на Киевском шоссе.

Было так: Куликов отличался любвеобильностью, это многие знали, особенно в Думе. Утром, когда он не появился в Москве, никто не обратил внимания – с кем не бывает, как говорится. Тем более что отдыхать он отправился в компании молодой девицы. Днем ему начали звонить, а вечером, когда стало понятно, что любой мужик к этому времени должен привести себя в порядок и вспомнить о том, что сегодня политическое мероприятие, на дачу отправили группу из партийной службы безопасности. Они и нашли Куликова – уже остывшего.

С пулевым в голову.

Менты еще не прибыли, народ бессмысленно топтался, затаптывая улики. Кто‑то подсвечивал мобильником, кто‑то по нему нервно звонил, отдавал указания, кто‑то был в доме – а кого‑то и рвало.

Полиции не было совсем, и не факт, что ее вызвали.

Я – наверное, один из немногих, кто реально прошел войну, – протолкался к телу. Когда мы въезжали – была охрана, сам поселок хоть и не считается «депутатским», тем не менее он охраняется, есть забор, собственная служба безопасности, камеры, пропускной режим – мы проезжали через КПП. То есть киллеру проникнуть на территорию поселка было затруднительно. Но он и не стал этого делать – Куликов был убит высокоскоростной пулей. Причем попала она в голову, в затылок – что необычно, снайперы редко целятся в голову. Вышла в районе правого глаза, сам Куликов лежал на спине, на лужайке. Что он тут делал – не знаю, судя по положению рук, разговаривал по мобиле, самой мобилы нет – забрали, наверное, уже. Одет он был странно – верха не было совсем, то есть он был голым по пояс, ни рубашки, ни майки. Конечно, сейчас лето – но все равно странно…

По положению тела определив, откуда могла прилететь пуля, повернулся в ту сторону. Так и есть – пуля прилетела из‑за забора, а там – лес. Верх деревьев как раз подходит, можно охотничью засидку сделать. По моим прикидкам, метров четыреста. Сделал несколько фотографий с того места, на котором стоял, чтобы потом по ориентирам определить, где искать.

Прогулочным шагом вышел, прошел до КП, там тоже наша машина стояла – на меня никто не обратил внимания. Вышел, пошел в поле, там лес. Боялся ли я? Нет, не боялся. Снайпера там давно уже нет, потому что делать ему там нечего. Возможно, его и в живых уже нет. Часто исполнителя убирают следом за приговоренным.

Поле под ногами сменилось ковром из сосновых иголок. Место это рекламировалось как «подмосковная Швейцария»…

Подумал, что я знаю о Куликове, – и понял, что не знаю практически ничего. Сначала был во власти, потом примкнул к оппозиции. Довольно часто «светился в телевизоре». Типичный российский политик – хитрый, изворотливый. За все хорошее и против всего плохого. Прекрасно знающий, что и как надо делать, – но, придя к власти, начинающий в лучшем случае ничего не делать. В худшем – делать совсем противоположное…