«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Ран даже не пытался воображать, что может таиться внизу. Он переместился за край обрыва и ненадолго застыл, посылая свои чувства вниз, силясь измерить глубину. Ничего. Ничего. Совсем ничего. Лишь тишина и спокойные раскаты обширных, не поддающихся пониманию Мыслей. Может, это мысли самой планеты?

— За мной, — скомандовал Ран и, поджав мех, начал погружение.

Склон был высотой в две мили.

Они опускались медленно — длинная волнистая лента серебристых фигур погружалась все глубже во тьму вдоль склона. Свет пропал в самом начале спуска, но люди уже давно не полагались на зрение и потому не слишком тосковали по свету. Свет означал тепло, привычность, безопасность. Свет был наследием человека, но эти люди, разумеется, не мыслили такими категориями. Они лишь понимали, что темнота страшна, пусть и могли ориентироваться в ней с помощью подводных чувств и не видели реальных угроз.

Плотность и вкус воды по мере погружения слабо менялись. Теперь племя находилось на чужой территории, где могло случиться что угодно. Но ничего плохого не случалось, лишь пространные Мысли все поднимались, и сила их здесь была такова, что они разбрасывали подвернувшихся на пути людей в стороны, словно мощные течения. Люди как бы просачивались между Мыслями, погружаясь к корням всего мышления.

Когда они сообразили, что это западня, поворачивать назад было слишком поздно. Сначала Ран заметил лишь другую отвесную стену, идущую параллельно их курсу. Стены медленно сходились. Ран замедлил спуск, мысленно ощупывая скальные стены, не зная, возвращаться ли обратно.

Осторожность сигналила ему, но… но что-то в Бездне контролировало его курс. «Еще немного, там, вдали, что-то есть», — подумал он.

Стены мира сошлись в узкое ущелье, в воронку, куда медленно опустилось последнее людское племя, доверчиво следуя за Раном.

Никто не понял, когда первый Разрушитель поймал человеческий след, даже Ран не знал, что за племенем гонятся. Он пренебрег своими обязанностями. Или это пренебрежение было лишь частью громадной мозаики, в которую втянули его и его людей?

Так или иначе, кто-то оглянулся и издал беззвучный вопль ужаса. Все разом обернулись, чтобы понять причину. Над ними на фоне тускнеющего дневного света, который племя покидало навеки, медленно опускался овальный темный силуэт, выпрастывая длинные щупальца в поисках беглецов.

Паника мгновенно превратила людей в мохнатый клубок, опутавший Рана. Тот раскинул свои мысли, словно руки, чтобы обнять и успокоить соплеменников, насколько это было возможно.

— Рано или поздно нас бы нашли, — сказал он. — Но видите, как медленно здесь движется Разрушитель? Похоже, машины слишком велики, чтобы снижаться быстро, как мы. Смотрите! Им тоже страшно. Им неведома Бездна. Плывите, плывите за мной. Уверен, мы успеем спрятаться. Уверен, внизу есть укрытие.

Пассивное погружение закончилось. Люди развернулись головой вниз и торопливо замолотили ногами, устремляясь к сердцу планеты. Сверху в темные глубины начал опускаться второй Разрушитель, затем еще и еще.

Люди погружались, и машины Пришельцев погружались следом. Стены ущелья смыкались, и вскоре Ран начал чувствовать их везде; пористый камень сплошь и рядом покрывали глубоководные существа, наполовину животные, наполовину растения. В пещерах и у склонов Ран ощущал проблески сознания. Когда-то, наверное, из таких проблесков родилось человечество и отправилось в долгий поход к завоеванию планеты и воздуха. Теперь же, опускаясь все глубже и глубже, минуя ступеньки, из которых строилось прошлое его народа, Ран уводил человечество назад, вниз, к изначальной точке круга его развития.

Пространная Мысль, горделиво поднявшись, встряхнула их всех, словно не заметив.

Наследники Земли, спускаясь к истоку своего мира, камнем падали в западню, которую сами себе расставили, а неземные создания, правившие Землей, преследовали их, чтобы истребить. Последний герой человечества мог привести людей только к забвению. Какие еще иллюзии Землерожденные могли питать относительно наследия Земли?

Паника охватила Рана, когда он понял, что стены смыкаются и бежать больше некуда. Но что-то в глубине его разума не позволяло отчаяться, оно намекало необъяснимыми чувствами, что поражение еще не очевидно, что племя спустилось сюда неспроста и конец человечеству еще не пришел.

Наследие существует. Он должен держать племя вместе, чтобы люди оставались людьми, пока наследие не будет передано потомкам. Их дети и дети их детей еще могут родиться и отвоевать Землю…

Скалы почти сомкнулись. Внизу двигалось нечто огромное.

Глубинные Мысли взмывали из узкой воронки все интенсивнее. Людям приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы плыть вниз. В верхних морях Мысли овевали, будто летний ветерок, но здесь, в шахте, они били могучим потоком, разбрасывая пловцов, как соломинки. Под напором этих струй содрогались даже Разрушители. Внизу, во мраке, определенно обитало нечто осязаемое…

Силы иссякали, и люди вытянулись за Раном длинной вереницей. Дагон, чей разум по-прежнему был замутнен злобой и ужасом, остановился и нерешительно произнес: