«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Неожиданно из-за деревьев потянуло головокружительным ароматом, сладким до приторности, и где-то рядом раздался взволнованный писклявый голосок:

— Лилит… Воздуха и тьмы… Он не одобрит! Надо сказать Михаилу…

Лилит вышла из-под крон на щедрое и ласковое райское солнышко, но оно не развеяло тень, смутно прикрывающую нечеткие контуры нового творения, появившегося в Саду. Неуловимый ветерок раз-другой взметнул ее волосы, словно пышное темное облако, хотя ни листочка не шелохнулось на деревьях. Она замерла, рассматривая что-то по другую сторону поляны, и впервые ощутила холодок недоверия к своему новому облику.

На травянистом склоне, под цветущими апельсиновыми деревьями, лежал озаренный солнечным светом Адам. И хотя цветы в Саду казались новым глазам Лилит прекрасными, а ветерки и ароматы услаждали ее тело, сейчас перед ней явилось совершенство без малейшего изъяна, свежесотворенное из теплой красноватой почвы Эдема по образу и подобию Создателя. Лилит взглянула на него и испугалась, настолько он ей понравился. Она не доверяла красоте, из-за которой приходилось замирать в тени листвы, толком не понимая почему.

Вытянувшись на траве во всем своем длинноногом великолепии, он смеялся над херувимом, запрокинувшим златокудрую головку. Каждая из его черт, каждое движение являли торжество мужской красоты — настолько безупречной, что только Всемогущему была под силу. Хотя Адам не носил одежд, едва ли он был больше обнажен, чем Лилит, поскольку от него исходило неведомое сияние, тихий свет, облекающий его тело невиданным ореолом. Херувим нетерпеливо пританцовывал перед человеком в воздухе, вереща:

— Ей сюда нельзя! Ты же сам знаешь! Она сущее бедствие, вот она кто! Господу это не понравится! Она же…

Вдруг через голову Адама херувим заметил, что Лилит на него смотрит, возмущенно захлебнулся и пропищал последнее увещевание:

— Гляди в оба!

Затем он упорхнул в лес, оглядываясь через крылышко. С лица Адама сошла улыбка, и он медленно встал. Под гладкой кожей плавно перекатывались мышцы; стройное тело озарял все тот же неуловимый отсвет. Адам медленно направился к женщине; его глаза поблескивали от любопытства.

Лилит недоверчиво ответила на его взгляд. Другие чудеса Сада нравились ей лишь отвлеченно — так, что она вполне сохраняла самообладание. Но сейчас перед ней предстало нечто, недоступное ее пониманию. Бессмертная Лилит озадаченно взирала на Адама человеческими глазами, которые разглядели в нем что-то определенно интересное и привлекательное. Она поднесла руку к верхней части своего тела, которая поднималась и опадала от ее дыхания, и ощутила, как под гладкой выпуклостью материи, именуемой плотью, что-то сильно колотится.

Адам медленно приближался к ней. Они сошлись посреди поляны и поначалу долго не нарушали молчания. Наконец Адам произнес изумительным глубоким голосом:

— Ты совершенно такая, как я и предугадывал; я знал, что ты где-то здесь, но не мог отыскать. Где же ты пряталась?

Лилит едва совладала с разлившимся по ее телу непонятным жаром. Адам — всего лишь некое ограниченное знание, помещенное в новоиспеченную плоть; разницы нет, как эта плоть слеплена. Ее замысел слишком рискован, чтобы терять время на восхищение Адамом; нельзя задерживаться только потому, что ее новообретенным глазам понравилось глазеть на него. Она придала голосу нужную медоточивость и, глядя искоса, пропела:

— Меня здесь вовсе не было, пока ты не подумал обо мне.

— Пока я что? — сдвинул Адам золотистые брови.

— Господь сотворил тебя по своему образу и подобию, — пояснила Лилит, затрепетав ресницами. — В тебе еще сохранились божественные способности. Разве ты не знаешь, что тоже можешь творить, стоит только сильно захотеть?

Лилит вспомнила, как жаждала поймать его импульсы, распространявшиеся по Саду широкими призывными волнами, предназначенными, казалось, только ей одной. Она с удовольствием откликнулась на них, сознательно покорившись невидимому ловцу, позволила вытянуть себя из текучей пустоты, разрешила облечь себя плотью по чьему-то повелению, пока ее суть не вместилась в это загадочное, мягкое, упругое вещество, столь легковесно откликающееся на все, что встречалось ей в Саду.

Адам покачал головой в знак сомнения.

— Тебя здесь не было. Я искал и не нашел, — произнес он, словно не слыша Лилит. — За день я перебрал всех животных — у каждого была пара, кроме человека. Поэтому я понял, что ты где-то здесь. Примерно знал, как ты выглядишь. Я решил: когда найду, назову тебя Евой — матерью всех живущих. Ты согласна?

— Хорошее имя, — промурлыкала Лилит, придвигаясь к нему, — но для меня не годится. Я Лилит, вышедшая по твоему зову из тьмы.

Она дерзко улыбнулась и вскинула руки; тенистый покров на ее плечах стал едва различим. Адам, казалось, не вполне понимал, что ему делать с собственными руками, когда пальцы Лилит сомкнулись у него на затылке, а сама она привстала на цыпочки, взглянув ему в лицо.

— Лилит? — удивленно переспросил он. — Звучит красиво. А что это значит?