«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

— Вообще-то, нет. Просто не надо его трогать. Оно стоит посреди Сада — Древо познания добра и зла, ошибиться невозможно. Вчера я видел, как человек очень долго его разглядывал. Ах да, ты уже виделась с человеком?

Женщина склонила голову, и волосы покрывалом упали ей на лицо.

— Он уже ждет меня.

— Вот как? — изумился херувим. — Ну, так он сейчас в апельсиновой роще, восточнее Древа. Отдыхает. Сегодня ведь день отдохновения. — Херувим заговорщически приподнял бровь, указывая глазами ввысь, и добавил: — Он тоже отдыхает от трудов. Слышишь пение? Он только вчера сотворил человека — прямо из этой земли, на которой ты стоишь. А мы все смотрели. Так чудесно… Потом Он назвал человека Адамом, и уже Адам дал названия животным… Ну а тебя как зовут?

Женщина улыбнулась своему неясному отражению в воде и, помедлив, произнесла:

— Лилит.

От удивления глаза херувима расширились, превратившись в две синие бусины. Он собрал розовые губки пучком и тихо присвистнул.

— Как же это? — пробормотал херувим. — Ты что же… повелительница воздуха и тьмы?!

Затаив в глазах насмешку, женщина кивнула. Херувим еще некоторое время ошеломленно взирал на нее, не в силах произнести ни слова. Потом замолотил по воздуху радужными крылышками и молча ринулся сквозь листву, оставляя позади себя полупрозрачную волнистую дорожку. Лилит, загадочно улыбаясь, смотрела ему вслед. Полетел предупредить Адама. Она улыбнулась шире. Ну и пусть.

Лилит обернулась, чтобы еще раз полюбоваться своим новым странным обликом, отражавшимся в водоеме. Этот облик был последним из элементов творения — даже Господь пока не знал о нем. Она с удивлением поняла, что даже нравится себе в таком виде. Вопреки ожиданиям, ее вроде бы ничего не теснило, не душило, и ей определенно были по душе и нежное дуновение ветерка, овевающего тело, и сладкие весенние ароматы, дразнящие обоняние, и трава под босыми ногами. Сад был исполнен красоты, которую она осознала, лишь когда приобрела человеческое зрение. Все, на что падал ее взгляд, удивительно отличалось от того, что она видела прежде. Во плоти все ее способности словно обострились, и она, ранее прозревавшая все с кристальной ясностью, теперь взглянула на мир сквозь радугу. Это пришлось Лилит по нраву, и ей захотелось продлить пребывание в теле пяти чувств — таком же, как у Адама.

Но время торопило. Она взглянула на неослабное ослепительное сияние, разливающееся над деревьями, словно хотела сквозь небесный испод рассмотреть Всевышнего, восседающего на престоле в неизъяснимом великолепии, окруженного бесконечными сверкающими рядами славословящих Его серафимов. Он мог в любой момент спохватиться и, наклонившись, бросить взгляд на Эдем.

Лилит безотчетно закуталась в свой тенистый покров. Если он не будет всматриваться, то, возможно, и не разглядит ее сквозь дымку. А если разглядит… Она почувствовала, как легкая возбуждающая дрожь, похожая на электрический разряд, пронизала ее новую, плотскую природу. Лилит любила опасности. Она склонилась над водоемом и еще раз взглянула на свое отражение, и озеро тоже посмотрело на нее, словно огромное мутное око, почти разумное, почти осознающее ее присутствие.

Сад был живой. Прозрачный воздух мерно пульсировал, земля пружинила у Лилит под ногами, лозы выгибались над ней, давая дорогу. Лилит свернула туда, куда сквозь текучий воздух улетел херувим, и, шествуя среди расступающихся деревьев, слегка изумлялась сходству между землей и ее новым телом. Может, тело потому так живо воспринимало красоты Сада, что еще вчера было просто плотью, близкой по своей природе самому Саду? И если даже она чувствовала это родство, то что тогда говорить про Адама, который не далее как вчера был прахом земным?

Сад раскинулся вокруг — огромное полуодушевленное существо с вибрирующим прозрачным воздухом вместо кровотока. Неужели Господь создал всю живность, ныне населяющую Эдем, из этого необъятного пульсирующего источника плодородия? А Адам — не обычное ли дополнение, уточнение и усиление все той же жизни, пронизывающей вибрацией весь Сад? Творение едва завершилось; Лилит оставалось только гадать.

Мягко ступая между деревьями, она размышляла и о Древе познания — запретном и притягательном. Для чего оно нужно? К чему Господу подвергать человека искушению? Выходит, согласно Его замыслу, человек еще незавершен? Неужели в Эдеме есть изъяны?

Вдруг ей подумалось, что непременно изъяны должны быть. Ведь само ее присутствие подтверждало это, потому что в первую очередь она не имела права вторгаться в магическую запретную область — венец деяний Господа. Тем не менее Лилит сейчас здесь, в ее сердцевине, и даже сам Бог не ведает, хотя…

Лилит улыбнулась украдкой, заслышав неизъяснимо мелодичный хор серафимов, то нарастающий, то затихающий над кронами деревьев. Звери провожали ее вытаращенными от изумления глазами, чем-то смущенные, хотя такого понятия, как страх, в Саду еще не существовало. Лилит тоже с любопытством их разглядывала. Они были прелестны. Эдем ей нравился.