Время не забывает (СИ)

— Ты и сама всё наверняка понимаешь, — он опустил голову и коснулся большим пальцем своих губ.

Конечно, Гермиона давно догадывалась, что стала для него нитью спасения от реальности, но ни капли не стыдилась этой роли. Ей это даже в определённом смысле льстило: она чувствовала ответственность за возложенную на неё спасительную миссию. Могло ли ей прийти в голову, что сам Люпин станет этого стыдится? Она была слишком юной, слишком идеалистичной, чтобы обратить на это внимание. Её благородные стремления впервые споткнулись о порог сопротивления самой «жертвы», что оказалось совершенно непредвиденным.

— Скоро я всё равно вернусь в Хогвартс, — спустя несколько томительных минут заговорила Гермиона.

Её взгляд с последней искрой надежды выискивал грусть в лице Люпина. Он ведь будет по ней скучать?

— Да, у меня тоже есть важные поручения от Дамблдора в сентябре, — отозвался тот. Может, ей послышалось, но его голос прозвучал разочарованно.

Тогда Гермиона вскочила со скамейки, машинально разгладила ткань своих джинсов и протянула Люпину руку. Движения вышли сухими, скованными, как будто она репетировала несколько раз перед зеркалом и собиралась обменяться рукопожатием с самим министром Магии.

Люпин непонимающе взглянул на неё.

— Обещай, что на этом всё не закончится, — сдавленным тоном от подкативших к горлу слез заявила Гермиона. — Наша дружба, наше общение… Даже если я ничего для тебя не значу…

Ей было плевать на то, что со стороны всё это выглядело, как плохо разыгранная сцена из Чехова, плевать, что слова прозвучали так жалко и наивно. Сейчас он снисходительно ей улыбнётся, пожмёт руку, разумеется, пообещает ей всего, чего она просит, а затем исчезнет. Так делают все люди, разве нет? Люди, лишённые юности и выбора, сломленные жизнью и стремящиеся выглядеть цельными хотя бы со стороны.

Однако вышло всё совершенно иначе. Люпин встал, невольно усилив иронию их соглашения — разница в росте нарочито подчёркивала разницу в возрасте. Он взял её руку в свою, накрыл сверху другой ладонью, крепко сжал.

— Как тебе только в голову это пришло? — улыбнулся он и передразнил её ребячий голосок, — «если я ничего для тебя не значу». Как ты можешь ничего не значить для меня, Гермиона? Я с трудом себе представляю, что буду делать, когда ты уедешь в школу.

Затем он поднёс её ладонь к своей груди, продолжая поглаживать тыльную сторону.

— Я не могу тебе обещать, что ничего не изменится, — Люпин заговорил серьёзнее. — Мы не знаем, что будет с нами завтра. Но то, что если у нас будет возможность встретиться — ты же приедешь на Рождество? — он дождался её утвердительного кивка. — Так вот, если эта возможность будет, то мы обязательно встретимся. Слышишь? И уж тем более я буду скучать по нашим ночным беседам, прогулкам…

Невесомо, почти что неощутимо, кончиками пальцев он убрал прядь волос с её лица, на обратном пути, словно ветер, коснувшись её щеки. И ей хотелось ему поверить, ведь только время, проведённое с ним, казалось настоящей жизнью, которая оставалась слишком далеко за спиной.

На улице было немноголюдно и лишь через два соседних дома её сосед мистер Диккинсон копошился с ключами у входной двери. Гермиона долго не знала, о чём говорить дальше: после стольких лет круг общих интересов всё ещё был широк, но выбрать нужную тему никак не получалось. Она была рада, когда инициативу проявил Люпин: стихийно он заговорил о Хогвартсе, о маглах, о том, как начал изучать их систему образования и предложил Минерве несколько нововведений.

— Мне кажется, излишне консервативный уклад Хогвартса уже нежизнеспособен, — заявил он с воодушевлением. — Магловские технологии ушли так далеко вперёд, что почти сравнялись с волшебством! Я вспомнил, как ты рассказывала о некоторых изобретениях, которыми твои родители пользуются в быту. Ведь насколько это могло бы упростить нашу жизнь!

Гермиона не могла смотреть на него без улыбки. Надо же, он помнил её рассказы о микроволновках и сотовых телефонах! Да, было ведь дело на пятом курсе, когда она всё никак не могла отступиться от своего манифеста за свободу домашних эльфов и предлагала хотя бы облегчить их труд с помощью магловской техники. Никто не воспринимал её слова всерьёз, Рон даже подтрунивал над ней. А Ремус? Он выразил ей молчаливую поддержку и тогда, по правде сказать, ей было этого достаточно.

— К тому же, более детальное изучение жизни маглов сделало бы проще адаптацию маглорождённых волшебников. Одной беседы директора с такими ребятами и их родителями явно недостаточно, чтобы погрузиться в волшебный мир, о котором твои сверстники знали с рождения, — Люпин взглянул на неё. — Я подумал о том, как ты с этим справлялась.

— Ну, у меня был целый год, чтобы подготовиться, — усмехнулась Гермиона. — Дамблдор отвёл меня в Косой переулок и посоветовал книги не из учебного списка. Правда, я прочитала их всего за пару месяцев.

Люпин шумно усмехнулся.

— Не все такие вундеркинды, как ты, милая, — произнёс он мягче. — Таких, как ты, вообще больше нет.