Время невысказанных слов

— Вот я, к примеру, всегда смеялась над этими словами. И слушать никого не хотела — только отца. Да и то, только потому что виноватой себя считала. — Продолжала Мика на своей волне. — Но чувство вины — штука бесполезная. Только хуже тебе делает, а от проблемы не спасает. И в итоге я осталась одна. И хуже нет, чем понимать в 20 лет, что одиночество — ужасная вещь. Представляете, в 20 лет, как будто я уже старуха древняя! — Мика вздохнула, заканчивая свой монолог, и повернулась к нам. — Что вы такие невеселые ребята, а? Вы меня, что ли, слушаете? Да нет, наверно, когда мы друг друга слушаем… Никит, пошли, потанцуем? Нет, мне что-то плохо, простите… — она, держась за спинку стула, медленно поднялась с места и, сориентировавшись, направилась в сторону женского туалета.

Я вскочила и почти побежала в противоположном направлении.

— Я сейчас.

Среди огромной кучи вещей я нашарила свое пальто и выбралась на улицу. Я не могла больше там находиться. Среди окурков, дыма, бокалов, смеха, еды, музыки, шума, танцев, рядом со Стрелиным и среди Микиного монотонного голоса! Только не это, пожалуйста.

Выбравшись на улицу, я глубоко вдохнула морозный воздух. В голове сразу что-то прояснилось и стало понятно, что все, что есть в этой жизни, не сходится только на Микиных уставших словах. Нет, все намного шире, проще, сложнее, глубже и тоньше одновременно.

И будто завесу с глаз сдернули, так стало легче смотреть по сторонам.

Сегодня ведь и правда Новый год! — дошло до меня.

Сквозь стеклянные двери я увидела, как Кит ведет Мику через зал, и спустилась на несколько ступенек вниз. И тут увидела. Непередаваемое зрелище.

Марк. С букетом. Растрепанный. Без шапки. В расстегнутом пальто. Увидел меня и замахал отчаянно букетом. Я вскочила на ноги, подалась к нему, еще ничего не понимая, и тут он, не дойдя до меня двух шагов, упал. Прямо в раскрошившийся по дороге снег лицом.

— Марк! — я прыжками добежала до него и наклонилась. — Ты что?! Марк!

Я перевернула его.

— Шел к Мике, — заплетающимся языком заявил он, пытаясь встать. — Она сказала, что выйдет за этого полудурка! А я… накричал на нее…

— Марк!

— Он пьян, оставь его, — раздался рядом спокойный голос. Ну конечно, Стрелин.

— И он так и будет валяться здесь, скажи мне? — я повернула к Артему рассерженное лицо, и тут, заглушая всего его дальнейшие слова, все полыхания и грохот фейерверков, все крики «с Новым Годом!», раздался громкий Микин крик:

— Марк! — она вырвалась из Никитиных заботливых рук и добежала до него за две секунды. И села прямо в снег. И попыталась его поднять.

Кажется, она сразу пришла в себя. Полностью. Я отошла на несколько шагов.

— Ты что, напился? — словно великое открытие произнесла Мика.

— Мика, как хорошо, что ты пришла! — весело, пытаясь подняться, заявил Марк. Мика вмиг вскочила на ноги.

— Обязательно было приезжать в таком состоянии?

— Нет, приехал-то я нормальный, — перебил ее Марк, не оставляя попыток вскочить так же легко, как и Мика.

— И что мне теперь с тобой делать? — чуть не плача, поинтересовалась Мика.

— А где он, интересно, остановился? — поинтересовался стоящий рядом Артем.

— У нас, — ответил Никита и виновато взглянул на меня.

— Что?!

— Ну ты бы не разрешила ему приехать, вот он и…

— Опять сюрпризы, да? И ты ему позволил напиться, пользуясь, что я не вижу и занята на кастинге, да?

— Нет! Он пошел за цветами и подарком! А я сказал ему адрес и поехал сюда…

— Все ясно! Вот и иди теперь и помогай Мике. Иди заказывай такси, доставляй его к нам! — бросила я.

— Варь, ты злишься?

— Нет, — любезно откликнулась я, — Я предлагаю тебе все уладить!

Никита, все еще виновато косясь на меня, достал телефон и набрал номер такси. И ушел подальше от нашей буйной компании.

Я оглядела картинку. Пьяный Марк, валяющийся лицом в снег, едва ли не рыдающая Мика, то ли от переизбытка чувств, то ли от незнания, что делать, виноватый Никита, циничный Артем, растерянная я, на заднем плане толпа, орущая «С Новым Годом!», и все это приправлено буйными фейерверковыми залпами!

Мда…

Артем будто бы прочитал мои мысли.

— А все-таки наступивший год должен быть прекрасным, — иронично заметил он, пока мы ждали на морозе такси возле Марка и Мики под синим звездным небом.

— Ты думаешь? — неуверенно оглянулась я на него. Пар вырывался из рта, слова казались нереальными.

— Просто уверен, — твердо сказал он, глядя мне прямо в глаза.

…Я не знаю, кто первый из нас начал. Кто первый переступил эту черту, которую мы сами провели вокруг себя? Что подтолкнуло? Микины призывы или картинка, развернувшаяся ночью на улице?

Его красноречивый взгляд, наши недосказанные друг другу слова, которые можно было бы услышать, лишь перейдя через эту черту… И все это было глупостью. Изначально.