Время невысказанных слов

— Итак, несмышленые детишки мои, чтобы праздник удался, нужно всем трижды прокричать «Елочка, гори!»

— А почему не «Сим-Сим, откройся!»?

— Итак, раз, два, три…

Все хором:

— Елочка, сгори!!!

— Миша!

— Ну что, мы же дети! Кстати, почему Дед Мороз не принимал участия в торжественном поджоге? Что это он по каким-то кустам прячется? Или он у вас по совместительству и пиротехником подрабатывает? Раскрутился дед на старости лет!

— А Дед Мороз сейчас всем раздаст подарки. По работе и награда!

— Ох-хо-хо! — выполз из-под елки Марк. Наклеенная борода его отрывалась с одного конца. За столом уже не просто похихикивали, Смирнитский, например, почти лежал под столом от смеха. — Притомился я, детишки, целый месяц нес вам подарки по лесам и болотам! И добрые люди мне встречались, и злые…

— Добрых людей, как мы можем судить, больше оказалось! — подключился Игорь.

— Но все вы, я надеюсь, хорошо себя вели в этом году, правда?

— Ишь чего захотел, — раскатисто отозвался Миша.

— Так хотите получить подарки, не слышу? — Марк приставил к уху ладошку, показывая, что хочет услышать, как мы кричим.

Мы затопали и заорали, как будто вчера сбежали из детского сада.

— Ну что ж, пусть каждый засунет руку в мой мешок и достанет оттуда то, что первым ему попадется. Это и будет ваш подарок. Мой мешок непростой, он все-все о каждом из вас знает! Так что каждому будет своя награда, справедливая.

— А у вас там бутылки чего-нибудь покрепче шампанского не завалялось, дедушка? А то я просто требую справедливости!

— Будет и на твоей, милок, улице праздник!

Похрамывая, Марк приблизился к тому краю, за которым сидела Тоня и вытянул перед ней красный объемистый мешок, чем-то набитый.

Тоня, весело улыбаясь, утопила в нем руку. Все разом притихли.

Вытащила она ее оттуда уже с микрофоном, самым настоящим, к которому была примотана записка.

— Это тоже мне?

— Хочешь, читай вслух, красна девица, хочешь обожди одиночества!

И где Марк таких выражений нахватался?

— Да я прочту. Тут вообще какой-то бред… «Счастье. То, что на расстоянии вытянутой руки».

И все. Больше ничего не было.

— Многозначительно. — усмехнулась Тоня, но мне показалось, что руки у нее дрожат.

Там обходя одного за другим, Дед Мороз раздарил всем свои подарки, причем каждый вытаскивал именно то, что больше всего подходило именно этому человеку.

— А ты еще не верила в него… — шепнула я, указывая на Деда глазами. Тоня робко улыбнулась.

— Ну, детишки, каждый свой подарок уже вытащил, но не спешите пробовать, пока что? Пока куранты не пробьют 12 раз! — выскочила на середину зала Снегурка.

— Снежную бабу на мыло! — завопил Миша.

— Один…два…три…

Я быстро развернула свою записку, которая была прицеплена к подарочному свертку.

На ней стояло всего одного слово: «Доверие».

— Девять…десять…

Я быстро оглянулась, будто боясь, что кто-то прочитает сквозь лист то, что написано на бумаге.

— С Новым годом!

— С Новым годом!

После первых поздравлений появились Марк и Максим в своей обычной одежде с таким видом, будто и не были здесь пару минут назад.

— Простите, опоздали, — смущались они.

— А то как же! Электричка посреди поля встала! — высказался Миша.

Друзья переглянулись и уселись с разных сторон от певца, пользуясь тем, что Мишина жена отошла.

— Ты-то сам спеть не хочешь, певец полей? А то все больше горланишь…

— А вам-то откуда знать, вы же только пришли! — хитро усмехнулся Миша.

— Да мы сейчас Дед Мороза встретили со Снегурочкой. Они стащили кучу еды у вас со стола и велели не ходить к вам на пустой желудок.

…Пока все были заняты разговорами и едой, а Миша и компания продолжали веселить публику, я вышла в туалет. Под обнажающим взглядом зеркала еще раз развернула записку.

«Доверие».

Как просто.

— Варвара.

Я посмотрела в зеркало. У входа маячил Максим, смотрел странным своим всезнающим взглядом. Волосы казались темнее, чем обычно, орлиный взгляд, усмешка — все на своих местах.

Максим прикрыл дверь, отдалив звуки грохочущей музыки.

Засунул руки в карманы. Я все наблюдала.

— Я хотел… извиниться. За тот поцелуй.

Видимо, на моем лице отразилось что-то вроде изумления, потому что он поспешно продолжил:

— Видишь ли, тебя крайне сложно застать в одиночестве, — он усмехнулся. — И мы совсем перестали общаться в последнее время. И я все думаю, не из-за этого ли…

— А ты проницателен, — подала я голос, решив, что дальше молчать бессмысленно. — Я уже сказала, что мне сейчас не до игр, и уж больше всего за эти месяцы мне надоели именно твои игры.

— Прости?

— Хочешь сделать вид, что не понимаешь? Ладно, поясню. Анжела и роль, которую ты просил для нее, преследуя какие-то свои цели, внезапная дружба с Марком (извини, но я тоже считаю это немного странным), твое вранье, что ты не умеешь танцевать, тот поцелуй… И теперь ты извиняешься. Зачем? Какой смысл? Зачем придавать этому такое значение?

Он пожал плечами.

— Просто тебе это было неприятно.

— Извинение как-то запоздало, не находишь?

Я опять повернулась к зеркалу, наблюдая за выражением его лица. Он снова не сумел скрыть некоторой беспомощности, бессилия. Поймал мой взгляд, шагнул ближе.