Время невысказанных слов

— Кажется, в Китае. Был, по крайней мере. Каждые две недели высылает фотографии — одна чуднее другой! То он в какой-то грязи по колено с местными мальчишками играет в футбол, то танцует на…

— Так, предлагаю переместиться в более удобное место, — перебил ее щуплый паренек. — Да и пара сейчас начнется!

— Господи, какая пара! — это было последнее, что долетело до меня. Вот они оторвались от машины и двинулись к дверям университета.

Я тоже перестала стоять столбом, оглянулась по сторонам и поняла, что стою во дворе факультета. Светит солнце, студенты топают на занятия — или не на занятия — сегодня первое сентября, привет, Трубецкая!

Дверь, в которую вошла троица, захлопывается у меня перед носом. Я открываю ее, тяжелую, с некоторым наслаждением. Пройдут, может быть, месяцы, прежде чем я почувствую себя здесь, как дома. Прежде чем препятствие в виде двери станет лишь ежедневным рутинным мероприятием, не больше. Но сегодня мое вхождение кажется мне едва ли не волшебством. Мне хочется запомнить этот день, и я знаю, что он уже остался в моей памяти. Всегда, когда мне захочется поделиться своими ощущениями от университета, я в первую очередь буду вспоминать эту дверь. И не потому что она какая-то невероятно тяжелая, а потому что за ней мир, в котором я наконец смогу почувствовать себя своей.

Чувствовать себя первокурсником странно. Ну, хотя бы потому, что теперь я здесь самая маленькая. Смешно!

Вспоминая это лето… точнее, ту его часть, которая осталась за пределами Воронежа, скажу, что это было легче, чем я ожидала, и одновременно с тем труднее. Поступить.

Очень сложно настроиться на эту учебную волну после целого года «взрослой» жизни. Собрать мысли в кучу и заставить себя размышлять о высоких материях.

Но… каким-то чудом, а может быть, совсем не чудом, я здесь. Ведь не зря же все случилось так, как я планировала (в кои-то веки). Не зря я поступила-таки после целого года задержки и ожидания.

Ладно, все это в сторону. Восторги и эйфорию можно умерить. Я шла вместе с другими первокурсниками на общее первое собрание и, кажется, уже любила здесь все.

Странно, я всегда считала себя достаточно сдержанным человеком. Но сегодня… не знаю, позволю себе это ради исключения.

В аудитории, в которую нас всех посадили, было довольно светло, и вся она была забита людьми. В соседи мне достался лощеного вида парень со светлым ежиком волос на затылке, проколотым ухом и видом короля подворотни.

«Псевдомажорик, — как называл таких Марк, — беги, если увидишь. А уж если он и брюки в сапожки заправляет…»

…Не могла удержаться и не опустить глаза на его обувь. Парень, до этого лишь раз равнодушно посмотревший на меня, неожиданно перехватил мой взгляд и усмехнулся. Я на секунду смешалась.

Кстати, джинсы он в ботинки и не заправил. Но это еще ни о чем не говорило!

Декан — а это определенно был он — поднялся из-за стола. Голоса в аудитории быстро стихли. Он заговорил — вроде весело, забавно, но уже через пару минут голова моя начала вертеться в поисках новых тем для наблюдения, а таковые здесь были повсюду. Студенты. Какие все разные — уже сейчас видно. Кто-то даже записывал что-то за речью декана. Я вернулась взглядом к декану — тот уступил место своему заместителю — и начала снова озираться по сторонам.

В толпе студентов, лица которых я рассматривала, не было видно лиц той троицы, с которой я столкнулась у факультета.

По правде говоря, меня чем-то притянули эти лица. Не знаю, может быть причина была в том, что они были первыми, кого я встретила здесь?

— Паштет, — раздался голос «мажорчика» справа от меня.

— Что? — я повернула голову, мне показалось, что я ослышалась.

— Паштет, — невозмутимо повторил парень. И, поняв, что до меня не доходит, закатил глаза: — Парень, на которого ты сейчас смотришь, это Паштет. Его так прозвали.

— Почему? — полюбопытствовала я, конечно, не сразу сообразив, где этот самый Паштет, на которого я смотрела.

— На курсах все рассказывал, что любимой его едой навсегда останется хлеб с маслом и паштетом.

— Он еще и масло намазывает? — поразилась я.

— А девица, что с ним, ну такая, рыжеватая сомнамбула, — я захихикала, услышав, столь лестный отзыв, — Это Марква. Причем через «А».

— Почему Марква?

— Вслед за историей с паштетом обычно следовала тирада на тему, что «я лучше буду маркву круглыми сутками жрать, чем позволю себе съесть хоть кусочек бутерброда с паштетом! Это же жутко калорийно!» Марква всем полюбилась, а они, судя по всему, полюбились друг другу.

Я негромко рассмеялась, вспугнув нескольких первокурсников рядом ниже.

Тем временем шло представление преподавателей. Это уже было интересней. Я послушала.

— Откуда ты их знаешь? — поинтересовалась я у «мажорчика», когда полились напутственные речи от преподавателей.

— Я большинство первокурсников знаю. Ходил с ними на подготовительные курсы. А тебя на курсах не было. Ты иногородняя?

— Да, из Воронежа, — откликнулась я. Манера этого парня легко завязывать разговор мне понравилась. — Но… я думаю, не одна я.