Время невысказанных слов

— Привыкну, не сомневаюсь, — задумчиво откликнулась я. Хорошо сидеть в кафе с кем-то, а не одной, как я делала это всю предыдущую неделю. Единственными моими друзьями были теперь лишь те, что находились в моем телефоне, да овчарка с этажа ниже. Каждое утро мы сталкивались с ней (и разумеется, с ее хозяином тоже) в лифте. Хозяин был не очень разговорчив. Собака наоборот.

Кит неожиданно отложил телефон.

— Что, фигово тебе здесь? Домой хочется? Точнее, даже не домой, а к… налаженной жизни, что ли? Может быть, даже не к людям, сколько к атмосфере привычности, да? — с каждым словом в меня вонзалась непреклонная истина.

Мне было ужасно. Я хотела домой. Но действительно не к людям — уверена, они стали бы меня раздражать, как и в последние дни моего пребывания в Воронеже, а к ощущению, что я дома. Я скучала по этому ощущению. И не понимала себя — вот же он, Питер, город мечты! Сколько тоски и апатии было в прошлом году, когда я поняла, что так и не попаду туда, и лишь сотни фотографий оставались передо мной. Сухие, скупые, счастливые лица на них уже ничего не выражали, не откликались в душе никакими чувствами, кроме пустоты.

Кит настойчиво всматривался в меня, возможно даже не ожидая ответа, я хотела раздражиться на это чертово понимание, но не смогла. Он был прав.

— Я здесь уже неделю… Странно все, — я пожала плечами, плеснула еще чаю в чашку.

— Что ты делала?

— Исследовала Питер. Подземку, речной канал, улицы, невский, фонтаны, голубей, туристов. Привыкала к мысли, что уже не одна из них, — неожиданно откровенно выложила я. — Странная мысль, странное чувство. Как будто чего-то радостного, но радость эта словно… не может ощутиться до конца сейчас. Как будто, знаешь, вода готова прорваться во все окна и двери, но крепкие болты и шурупы засовов удерживают ее….

— Ничего, вода обычно сметает все на своем пути… Ты не видишь, броня засовов слабее день ото дня! — подхватил Никита.

Я улыбнулась. Посмотрела в окно. И поняла, что начинаю чувствовать что-то действительно радостное — даже не как утром перед университетом, когда было лишь чувство болезненной эйфории, которое потухло через пару часов.

Мне действительно начинало нравиться то, что вокруг. Я стала чувствовать себя в Питере.

Это было сложно объяснить.

— А где живешь ты? — переводя тему, спросила я.

— Я? Квартиру снимаю, — Кит не спеша помешивал чай ложечкой. — И гнить бы мне в общаге, если бы папаня не расщедрился на подарок. Сказал: «Поступишь на дневное на бюджет, буду оплачивать тебе съемную квартиру». А это дорогое удовольствие, как ты наверно успела заметить по объявлениям.

— Так в любом случае, тех, кто на договоре, в общагу не заселяют.

— Ну в этом случае я бы просто выкручивался сам. Искал бы подработку или… ну не знаю, жил бы в какой-нибудь общаге и платил бы за нее — это существенно меньше, чем за квартиру, — он допил чай одним глотком. — Пойдем, прогуляемся?

— В Кунсткамеру сгоняем? — насмешливо поинтересовалась я, стоя под козырьком и глядя на мелкие капли, моросящие с неба.

— Почему бы нет? — скривился в улыбке Никита.

В Кунсткамеру мы не пошли. Но под дождем погуляли здорово. Покатались в трамвае, переехали через Дворцовый мост и, разумеется, побродили по Дворцовой площади.

— И все-таки, — сказала я, когда мы сидели в метро на какой-то скамейке и вдыхали приятный непередаваемый аромат подземки, — меня вот уже несколько часов поражает легкость, с которой ты говоришь обо всем этом.

— О чем?

— Ну, о поступлении, о том, где бы ты жил и как бы все это было… Подработка и общага… Ни разу у тебя не возникло мысли, что что-то не получается, что это не твое, что, возможно, Питер не лучший исход?

— Ни разу, — усмехнулся Никита. — В Выборге, знаешь ли, небольшой напряг с высшими учебными заведениями. Это очень туристический городок. И потом, журфак всегда был моей мечтой. С детства я знал, кем буду. А ты, разве нет?

— Нет, — я покачала головой.

— А какая была твоя последняя самая большая мечта?

— Последняя? — я закусила губу. Какая же последняя? — Питер, — проронила я наконец. — Это было моей мечтой с девятого класса.

— Правда? А журфак?

— Как бы объяснить… Питер, точнее мечты о том, как я буду здесь жить, всегда были сильнее всего. А когда было плохо, я грезила… всем этим, — я сделала неопределенный жест рукой.

— Да, — усмехнулся Никита, — именно поэтому у тебя сейчас такое настроение.

Мы неожиданно одновременно рассмеялись этому каламбуру.

— Ну именно поэтому я выбрала журфак. Когда-то давно. Потому что знала, что Питер — это не только город. Но и люди. И, наверно, только такие, как здесь. Вот и сейчас…сегодня у меня совсем не такое настроение, как было всю неделю. Потому что я познакомилась с журфаком. И с тобой.

— О, — неожиданно смутился Никита. — Спасибо.

Мы помолчали. Послушали громыхание подошедшего к платформе поезда.

— Не волнуйся, еще настанут теплые дни.

— Да. Я знаю.