Время останавливается для умерших

Завод «Протон». В кабинет директора входит охранник Броняк, за ним в распахнутой двери стоит секретарша.

— Ну что еще? — нетерпеливо спрашивает директор.

— Секретарша сказала, что можно войти.

— Пожалуйста, покороче, Броняк.

Броняк движением головы показывает на секретаршу:

— Я хотел бы поговорить с вами наедине.

Директор протягивает женщине несколько машинописных страниц.

— Если вам скучно, можете это перепечатать. Я сегодня уже слышал, что у нас слишком большой штат и многие скучают.

Секретарша выходит, хлопнув дверью.

— В нескольких словах, Броняк, — говорит директор. — Коротко, содержательно и по существу.

— Пан директор, — начинает охранник, — вы помните бывшего заместителя пана Эмиля? Его звали Мартин Пакош.

— И что с этим Пакошем?

— Когда-то пан Эмиль настоял, чтобы его уволили и отдали под суд. При выплате пропали какие-то деньги, а кроме самого пана Эмиля, доступ к ним имел только Пакош. Еще вмешался заводской совет, потому что не было уверенности, что их украл именно Мартин. Но пан Эмиль не уступил. Он тогда впервые за все время кричал, что не будет работать с пьяницами, что либо он здесь останется, либо Пакош. Ну, Пакош и схлопотал срок.

— Какое это имеет отношение к делу? Если получил срок, то сидит.

— Его амнистировали. За хорошее поведение.

— Броняк, почему вы решили, что все это меня касается?

— Как раз вчера кто-то видел Мартина Пакоша недалеко от нашего завода. Крутился здесь полдня, даже заходил в проходную. Вы знаете, что у него зуб на пана Эмиля: потерял хорошую работу, а после такой истории ему долго не найти никакой другой. А если он не крал тех денег, то тем более должен ненавидеть Зомбека.

— И вы думаете, что это он, из мести?

— Ну, а кто? — спрашивает охранник. — Вы не убивали, пани Калета не убивала, все остальные тоже. Никто с «Протона». А Зомбека однако нет в живых. Вы же сами говорили, что у пана Эмиля врагов не было.

— О Пакоше забыл, это верно. Пакош, Пакош…

Директор встает и протягивает руку.

— Спасибо вам, Броняк. Если у вас будет еще что-нибудь новенькое, милости прошу ко мне, не стесняйтесь.

Охранник выходит. Колаж звонит в милицию и просит капитана Вуйчика по срочному делу.

8

С директором Колажем я разговаривал не больше трех минут. Он рассказал мне о Пакоше и о том неожиданном упорстве Эмиля Зомбека, с которым тот вопреки решению заводского совета добивался увольнения своего заместителя.

— Это точно, что Пакоша вчера видели в проходной?

— Если говорят, то да, — ответил Колаж. — Зря говорить не будут.

— И все-таки мы должны это проверить.

— Нечего здесь и проверять. Нужно сейчас же арестовать Пакоша и все. Если б не моя информация, вы бы целый год потратили на поиски убийцы. И ничего бы у вас не вышло.

— Вы в этом уверены?

— А откуда бы вы узнали, что у нас когда-то работал некий Мартин Пакош, уж всеми забытый?

— Ну, не всеми, положим. Вы вот о нем вспомнили. Благодарю вас, это действительно ценная информация. Большое спасибо и извините — у меня много работы.

Клос сидел около стола и смотрел на меня усталыми глазами. Я повторил ему, что услышал от Колажа. Потом по телефону поручил задержать Мартина Пакоша, бывшего работника завода «Протон».

— Поспать бы! — потянулся сержант. — Я с семи утра на ногах, а скоро уже восемь вечера. У меня от этой мысли уже мозоли в мозгах.

— Согласился бы задержаться еще на часок?

— Я-то да, Павел, но моя жена вовсе не хочет быть сержантской вдовой. Сам знаешь, какое наследство ей достанется, если я отброшу копыта. Не хватит даже на туристскую поездку по «Орбису».

— И все таки, Франек, заскочим на момент в «Протон», а потом я отвезу тебя домой.

— Да ты сам едва живой. Успокойся.

— Едешь со мной?

— А что мне делать? Еду.

Мы уже выходили, когда зазвонил телефон. Я не хотел поднимать трубку, но подумал, что это может касаться дела Зомбека.

Раздался тихий, слегка хрипловатый голос.

— Капитан Вуйчик?

— Угадали.

— Это вы расследуете убийство бедняги кассира? С завода» Протон»?

— Кто говорит?

— Друг. Не тратьте даром время. Вы ничего не найдете.

— Хотите поспорить? Ставлю четвертную.

— Потеряете, жалко четвертной. Человек, который так удружил кассиру, уже уехал из Польши. Вы его не найдете.

— И вас это беспокоит? Почему?

— Это совершенно особое дело. В него никто не посвящен, так что можете успокоиться. Личные счеты, еще довоенные.

Я услышал, как сержант в соседней комнате проверяет, откуда говорит мой собеседник. Нужно было по возможности затянуть разговор.

— Охотно воспользуюсь вашим советом. Однако мне нужно знать известные подробности, чтобы добиваться прекращения следствия.

— Оно и так будет прекращено, жалко вашего времени.

— С вами можно увидеться? Гарантирую полную тайну.

— Нельзя. Я вам звоню из жалости. Один раз мне пришлось быть свидетелем по другому делу, и я сыт этим на всю жизнь. Поэтому запомните: это убийство из личных побуждений. Убийца — иностранец, и уже выехал из Польши с группой заграничных туристов. И не проверяйте, откуда я звоню… Говорю из автомата, послушайте моего совета.

«Жалостливый» собеседник повесил трубку.