Время останавливается для умерших

Она подошла к трехстворчатому шкафу и открыла отделение, где находились полки для белья. Мы уже просматривали все тряпки и ничего не нашли. Галина просунула руку под стопку белья и вытащила оттуда шерстяные фиолетовые кальсоны. Развернула их, вытряхнула из штанины голубой конверт и подала его мне.

Я уселся за стол, на один из продавленных стульев, и вынул из конверта сберегательную книжку. Она принадлежала Зомбеку, но вклад был сделан на имя Эвелины Фальконовой. Я перелистал страницы, каждый месяц, первого или второго числа, в течение пяти лет подряд Зомбек регулярно вносил на книжку по пятьдесят злотых.

— Он ее знал, — сказала Галина, — лет пять, может, немного дольше. Она навещала его только по воскресеньям, сам же Зомбек к ней никогда не ходил. Эвелина, собственно, прачка. Шла однажды с бельем по нашей улице, он ее остановил и спросил, не может ли она брать вещи в стирку и у него. Так и познакомились. А потом любовь, пан капитан, это прекрасно, правда? Как вы думаете, в жизни только один раз можно любить по-настоящему?

— Как вы узнали, где Зомбек хранил сберкнижку?

— Каждую субботу я прихожу сюда на два часа и убираю, чтобы иметь немного на собственные расходы. У меня есть еще две такие квартиры. Отец скупой, поэтому хочется иметь немного денег, чтобы не отчитываться за каждый грош.

— А ключ?

— Пан Зомбек оставлял его у меня в субботу утром, когда шел на работу. Хотел, чтобы было чисто, когда придет Эвелина.

Сержант тоже сел за стол, играя удочкой Зомбека.

— У вас есть кто-нибудь? — спросил он. Ну, парень, знакомый, жених?

— Есть… Вы хотите с ним познакомиться? Он сейчас в армии.

— Как его зовут?

— Марек Заклицки. Вы очень любопытны.

Мы посмотрели друг на друга, сержант и я. Галина заметила этот обмен взглядами, хотя и не поняла, о чем подумали мы оба. О «МАР» внутри сейфа и имени МАРек. Наметился второй кандидат в убийцы. Первым был МАРтин Пакош.

— Я всегда боялась, — продолжала Галина, — что как-нибудь сюда завалится муж Эвелины и прибьет из ревности этого славного Зомбека.

Сержант взял у меня сберкнижку и записал адрес Эвелины Фальконовой.

— Вы знаете ее мужа?

— Слышала, что это какой-то жуткий хулиган и пьяница. У меня не бывает таких знакомых…

— Еще кто-нибудь к Зомбеку приходил?

— Не помню, чтобы его кто-нибудь навещал. Точно нет. Вы даже понятия не имеете, каким он был нелюдимым и отшельником. Даже с детьми не разговаривал. Перебегут они ему дорогу во дворе, а он их обходит. Словно вообще терпеть не мог людей.

— Что-нибудь еще вы знаете?

— Про вас? Вы очень симпатичный. А о Зомбеке больше ничего не знаю.

Я поднялся.

— Если что-либо припомните, попрошу позвонить. Или если кто-нибудь другой будет спрашивать о Зомбеке.

— А что с ним случилось? Вы не можете сказать?

— Обязательно скажу, но не сейчас.

— Что-нибудь плохое?

— Большое вам спасибо.

— И вам спасибо за телефон. Может, еще и увидимся когда-нибудь…

— Вполне возможно.

Выйдя из квартиры на лестницу, я подошел к двери напротив. Там ржавой кнопкой была приколота визитная карточка: «МАРИАННА ВЯТРЫК».

Еще одно «МАР».

Мы выяснили у Галины, где находится часть, в которой служит ее парень, Марек Заклицки. Я поручил сержанту установить, не выходил ли Марек в увольнение тридцатого числа. Клос предложил поехать к Фальконовой, но было уже поздно, и я отложил этот визит до завтра. Сказал, что мне надо допросить Мартина Пакоша, и отвез Франека домой. У него было серое, вконец измученное лицо.

13

Пакош был испуган. Его глаза беспокойно бегали, вспотевшие ладони он то и дело вытирал о помятые брюки, словно брезговал собственными руками.

— Да, это правда, — подтвердил он, — Зомбек настоял чтобы меня выкинули с работы. Он так и сказал: «Пан Пакош, мне такие люди не нужны». Такие люди! Я был не хуже других. Даже лучше работал.

— Но там как будто пропали какие-то деньги? Вы имели к ним доступ?

— Произошла ошибка, когда я получал в банке почти миллион злотых, порядочные деньги. Много мелких банкнот и медь… Но я вам клянусь, что не брал этих денег. Клянусь! Я дорожил своей работой, целый год искал такое хорошее место.

— И кроме этого случая вам никогда не приходилось отбывать наказания?

— Вы же знаете, что приходилось, у вас есть мое личное дело. Какой-то пассажир в трамвае заявил, что я вытащил у него из кармана сотню. При мне тогда нашли сто злотых, но это были мои деньги. Ничего не помогло. Пришили дело о тех паршивых ста злотых. Уж как не везет, так во всем.

— Зомбек утверждал, что вы любите выпить.

— Это клевета!

— Но ведь откуда-то он это взял? Наверное, не сам придумал.

— Однажды после работы я задержался в проходной. Там дежурил мой хороший товарищ Игнаций. У него тогда был день рождения. Мы выпили по две, ну… по три рюмки. Всего-то было двести пятьдесят красного. Зомбек выходил позже и увидел нас за столом с этой бутылкой. Игнаций даже приглашал его выпить с нами.

— Игнаций?

— Игнаций Вевюр. Он там еще работает, можете у него спросить.

— А что вы делали тридцатого во второй половине Дня?

— Тридцатого?

Мне не хотелось повторять дату еще раз, Пакош ее отлично слышал. Я ждал его ответа.