Время падать, время летать (СИ)

— Я всегда считала тебя слабой. Но ты… ты вызвалась идти за лекарством для Шани, хотя могла переложить эту заботу на плечи других. Ты высказалась про смерть Нейда, и я видела, как это подействовало на ребят. Может, ты и не самая сильная, но в тебе есть жажда справедливости. И… этого во мне тоже нет. Я годами смеялась над такими тихонями, как ты, Нейд, Криста или Карли. Не издевалась, как Берджи или Тэд, но… и не противилась этому. А теперь Нейд — худой и вечно угрюмый ботаник Нейд, который спас трех девушек — мертв. А я жива. Я, которая никогда не делала ничего хорошего.

— Но ты делаешь сейчас, — мягко сказала я. — Я же вижу, как ты заботишься о Шани.

Она улыбнулась.

— Шани напоминает мне нашу младшую сестру, которая осталась в Альграссе.

— Бонни, я знаю.

Улыбка Хелены увяла.

— Каждый день я думаю: а вдруг я больше никогда ее уже не увижу? А потом я смотрю на измученное лицо Шани и понимаю: пусть я не могу сейчас помочь сестре… я могу помочь той, что так на нее похожа. Могу помочь хоть кому-то.

— И ты помогаешь. — Я помолчала. Прежде я и подумать не могла, что буду убеждать Хелену Доннован в том, что она достойна прощения. — Знаешь, в моей жизни много сомнений, но в одном я уверена: измениться… никогда не поздно.

Хелена вскинула голову. Долго смотрела на меня и вдруг тепло улыбнулась.

— Спасибо, Лекса. Может, мы никогда не станем подругами. Может, когда мы вернемся домой, все станет по-прежнему. Ты — по одну сторону, я — по другую. Но я этого не забуду. И, клянусь, больше никогда не буду над тобой смеяться. И знаешь, что? У меня достаточно влияния среди ребят, чтобы запретить им называть тебя Рыжей.

— Да что уж там, — рассмеялась я. — Я ведь и вправду рыжая.

Странный разговор. Странная ночь. Странный мир, который заставил нас не просто бороться за выживание, но и заглянуть внутрь самих себя… понять самих себя и сделать самый важный в жизни выбор: принять себя таким, какой ты есть, или попробовать измениться.

Вернулся Джоэл. По его улыбке — как у котенка, который выпрашивал кусок колбасы — я поняла, что он хочет сам зажечь костер заклинанием. Я рассмеялась, кивая. Обрадованный, Джоэл произнес нужные слова — и искра прорезала ночь, и следом ветки странных шипастых деревьев объяло пламя. Мы сидели, убаюканные теплом, не отрывая от костра взгляда. Даже Хелена, позабыв о своей печали, улыбалась.

— Что еще ты помнишь? — задумчиво спросил Джоэл. — Из заклинаний?

— Не очень много, — призналась я. — К тому же… все остальные чары гораздо сложнее. Боюсь, для них не хватит ни мастерства, ни магии, сосредоточенной здесь.

— Но ведь пустыней Бездна не ограничивается. Как и пустошью, где находится школа. Быть может, есть еще места наподобие храма, где магии для заклинаний достаточно.

— Возможно, но что нам это даст? Школа — единственное наше убежище. Покидать его и отправляться на поиски мест, где есть магия — самоубийство. Мы не в книге, где персонажи скитаются по миру в одиночестве, посвятив свою жизнь обучению магии. Здесь каждый необдуманный шаг может быть смертелен. А мы слишком плохо знаем Бездну — нынешнюю Бездну — и пока мы не научимся ей противостоять…

— Так может, магия — наш единственный шанс дать достойный отпор Бездне? — вдруг сказала Хелена. С горечью, которая не укрылась ни от меня, ни от Джоэла. — Что, если мы застряли здесь надолго? Я не воин, вы — тоже. Те, кто могли бы защищать нас — ушли. Остались Вик, Кит и Клэй, да и Вик сражается, скорее, словом. Он силен духом, но хватит ли этого, чтобы противостоять врагам? У нас из оружия — несколько ножей и весьма скромное представление о магии. Да и то, в основном, в твоей голове, Лекса. Думаете, этого хватит, чтобы выжить?

— Давайте не думать о том, чего еще не случилось, — мягко попросил Джоэл. — Смысла в этом все равно нет.

Мы помолчали. Тревога, вызванная словами Хелены, мало-помалу улеглась. Кто-то однажды сказал мне, что предпочитает действовать лишь тогда, когда назревает проблема. Мы ведь как-то выживали все это время: несмотря на многочисленные сюрпризы, споры и… предательства. Мы все еще живы — чего не могут сказать о себе ни мистер Моррис, ни Нейд. А значит, должны быть благодарны судьбе хотя бы за это.

Хелена прислонилась к Джоэлу спиной, он обнял ее, положив голову ей на плечо. Наблюдая за ними, я улыбалась. Мне больше не мешала эта глупая ревность. Я знала, что мое время — время быть счастливой с кем-то близким — еще придет. И все-таки что-то упорно пыталось нарушить очарование отдыха у костра. И даже не осознание, что мы находились в Бездне, вдали — как же далеко! — от дома. От родных и близких, от друзей и питомцев. От всего мира, к которому привыкли за шестнадцать лет.

— Что тебя беспокоит? — тихо спросил Джоэл, что-то прочитав на моем лице.

— Не знаю, — хмурясь, отозвалась я. — Это странное чувство, когда входишь в комнату, и не можешь вспомнить, зачем ты туда пришел. Вот и я не могу… что-то вспомнить. Что, если Ильгре сказала мне что-то важное, а я забыла?