Время падать, время летать

— Это ладно, — усмехнулась я. — Но с Клэем-то что? Никогда не видела его… таким. Грубым, обозленным.

Мартин вздохнул.

— Когда мы отправились за лекарством для Джоэла… Клэй и Рози и раньше вроде как неплохо общались, а тогда… ну, типа стали встречаться.

— Серьезно? — поразилась я. Мысленно застонала — Рози была одной из «жертв» пламенных речей фанатички Малкович. Одной из тех, кто просто ушел из школы, чтобы уже не вернуться. — Но в этом же никто не виноват — ни я, ни вы. Если уж кого и винить, то Бездну, которой свести человека с ума — раз плюнуть. Или тех, кто выдернул нас из Альграссы сюда.

— Винить их недостаточно. Он не знает их, не видит их лиц. Когда зло обезличено, оно не так пугает. Так же и с ненавистью. Вот Клэй и выливает свою ярость на тех, кто с ним рядом. И да, многих бесит, что ты теперь — Королева Душ. Поэтому ты под ударом.

— Ой, да брось, — раздраженно отмахнулась я. — Это просто видимость — это все понимают.

— Лекса, все серьезно, — тихо сказал Джоэл. — Есть несколько ребят… Мы пытаемся выяснить, кто именно, постоянно следим за Эйвен и Клэем, но… они осторожны. Они возомнили себя оппозицией, но кто еще с ними, мы не знаем. И их, как сказал Мартин, бесят все, у кого есть власть. К кому прислушиваются остальные. Ты, Хелена, Мартин, Виктор. Я боюсь, что они готовят бунт.

— Подождите. — Я замотала головой. — Бунт против чего?

— Против сложившихся порядков. Шани случайно подслушала их разговор, буквально пару фраз, но… кажется, они хотят похитить оружие дагуэров, собрать еду и убежать из форта — не дожидаясь, пока нас изгонят безоружными и лишенными припасов. Они явно пока только планируют, но уже начали подговаривать остальных. Шани слышала, как Клэй предлагал это Киту. Тот отказался, но другие могут и согласиться. Мы слишком долго были безоружными. Многим надоело чувствовать себя слабыми.

— Этого нельзя допустить, — прошептала я, бледнея. — Вы хоть представляете, что будет, если нас заподозрят в измене?

— Ты первая попадешь под удар. Клятва… Что будет, если ты нарушишь клятву?

Я помотала головой.

— Речь не обо мне.

— Лекса…

— Как объяснила Чокнутая Дигиаз, я буду медленно чахнуть, пока не зачахну совсем, — с нетерпеливым вздохом ответила я. — Но… вы не понимаете. Клятву я нарушить не смогу. Пифия и Шадриан все равно добьются от меня желаемого — любыми путями. Это слишком важно для дагуэров. Но если ребята взбунтуются, я точно превращусь из королевы в пленницу. Что будет с Шадрианом… Я не знаю. Он же поклялся нас защищать. Но если он будет защищать изменников перед своим народом… — Я обхватила руками голову, чтобы остановить ее кружение. — Нет, он не пойдет на это. Скорее, предпочтет зачахнуть.

Я беспомощно взглянула в сторону зала. Теперь стало ясно, почему Виктор не вышел меня поддержать — чтобы глаз не спускать с заговорщиков. Каждое его решение было взвешенным и дальновидным. Кроме, разве что, ситуации с Джоэлом — я по-прежнему отказывалась признавать его правоту.

— Следите за ними, слышите? — хрипло сказала я, скользя взглядом по лицам друзей. — Днем и ночью. Как вахта в школе, помните? Кто-то из вас должен всегда бодрствовать — на случай, если ночью они надумают сговориться. Но… будьте осторожнее. Лучше им не знать, что мы знаем. Иначе придумают другой путь.

Не помню, как добралась до комнаты. Я была словно пьяная — ноги едва слушались, мысли вязли в тумане, в голове — пустота. Трудно поверить, что ребята одним глупым и невероятно опасным решением могли разрушить все, чего я добилась, вступив в брак с Шадрианом. Им наверняка казалось, что они лишь возьмут судьбу в свои руки. Но что станет с теми, кто не захочет к ним присоединиться и следовать их плану, Эйвен и Клэя — зачинщиков назревающего бунта, видимо, не волновало совсем. Впрочем… стоило ли удивляться? В стаде всегда заведется хотя бы одна паршивая овца.

«Нельзя допустить этого. Нельзя, нельзя», — шептала я, засыпая.

Глава третья

Бездна снова шептала ей. Хелена открыла глаза. Свесившуюся руку, которая кончиками пальцев касалась пола, сунула обратно под одеяло. Будто это помогает… Бездна во всем находит изъяны, и по этим трещинкам, впадинам и тонким брешам как-то добирается до нее. И шепчет, шепчет…

Она закрыла уши руками.

Иногда шепот слабый, один, но слов все равно не разобрать. Точнее… они будто говорят на чужом языке, совершенно ей не знакомом. Иногда голосов десятки, сотни или даже тысячи, и их слияние превращается в невозможный гвалт, изнутри раздирающий голову. Каждый раз после такого гомона, отнимая руки от ушей, Хелена боялась увидеть на них кровь.

Она знала, что только демоническая кровь позволила Бездне до нее добраться. Быть может, именно так она и говорит со своими детьми. Быть может, она решила, что Хелена — одна из них.

От этой мысли ее замутило.