Время падать, время летать

— Ты сказал, что рисковать жизнью семнадцати человек ради одного человека неразумно. Что ты не можешь пойти на такой риск, не зная, вернемся ли мы с лекарством. А еще ты сказал, что лидерам приходится принимать непростые решения. И я его приняла.

— Это… другое, — процедил он.

— Это то же самое. Выбор. И свой я сделала. Я пойду на все, чтобы добиться справедливости для Блейз… Но она действительно убила Шадриана — пусть даже ее обманом заставили это сделать. Мы не знаем границ твоих сил, Блейз, не знаем, на что способен зверь, который прячется внутри тебя. Прости. Мы не можем рисковать только-только установившимся хрупким миром. Мы не в одно мгновение все потерять. Даже одну-единственную ошибку нам уже не простят.

— Лекса…

— Вик, она права. — Блейз вскинула голову. — Ты поступил бы так же, будь на моем месте кто-то другой.

— Но на твоем месте — ты, — отрезал Виктор.

— Я думаю, нам лучше вернуться к ребятам, — негромко произнесла я.

Он смерил меня холодным взглядом, но ничего не сказал. По ступеням лестницы, ведущей наверх из подземелья, мы поднимались в молчании. Я очень надеялась, что поступаю верно, лишая Блейз свободы. Но другого пути просто не видела.

— Я надеюсь, ты счастлива, — резко бросил Виктор, оборачиваясь ко мне.

Ответить я не успела.

Когда боль обожгла грудь впервые, я подумала, что разыгрались нервы, сжав сердце в тиски. Но затем боль стала отчетливее, сильнее, возникло ощущение, что кто-то провел лезвием по моей ноге. Не стесняясь Виктора — ему все равно нравилась другая — я задрала подол алого платья чуть повыше колена. Ничего. Только гладкая кожа.

Боль была нигде и всюду. Я не могла понять, откуда она исходит: то мне казалось, что тонкое лезвие вонзается в ногу, в следующий миг — что невидимый зверь раздирает когтями мой живот. Потом я и вовсе перестала что-либо понимать, весь мир сузился до одной точки. Исчезли мысли, эмоции, осталось только одно — боль. Я закричала.

— Лекса!

Я слышала топот ног — их было неожиданно много. Слышала знакомые и незнакомые голоса, которые звали меня, будто бы пытаясь до меня достучаться. Не сейчас. Потом. Когда боль хоть немного утихнет. Я почувствовала спиной холод камня, когда сползла по стене на пол. Меня куда-то понесли, и снова забрали тепло, сняв с меня платье.

— Где болит?

Этот голос я узнала: Айкара — лучший целитель форта. Она занималась зараженными… я что, стала одной из них?

— Везде, — простонала я, судорожно вцепившись в койку руками.

Она заставила меня выпить залпом какую-то жидкую дрянь, потом еще вколола что-то в вену. Боль не уходила, словно бы желая навеки поселиться во мне. Я содрала горло в крике, и теперь только хрипло стонала.

— Уберите ее. Пожалуйста, уберите!

— Моя королева, но я… — беспомощно шептала Айкара. — Я ничего не вижу. Не вижу источник боли. Его просто нет.

Тревога — не за себя, за кого-то. Ненависть. Злость. Нет, не злость — дикая, необузданная ярость — на того, кто причинял боль. Но меня никто не мучил, я не знала, кого винить в том, что сейчас происходило. Мой враг был невидим.

Боль утихала. Саднили раны, которых не было — оставшись в одном нижнем белье, я отчетливо видела, что моя кожа и впрямь… чиста. Не то, что ран — нет ни ожогов, ни порезов, ни ссадин — но я отчетливо чувствовала исходящую от них боль.

— Я заражена? — прямо спросила я Айкару.

Она мотнула головой.

— Нет. Я проверила руной.

— Тогда почему я чувствую то, что… — Я осеклась.

Нет. Невозможно.

— Будто эти чувства принадлежат не мне, — прошептала я. Я говорила не с ней — не с Айкарой. — А кому-то близкому, как…

Шадриан.

Я сползла со стола под аккомпанемент собственных стонов.

— Помогите мне одеться.

— Я порвала платье, — виновато призналась Айкара.

— Неважно.

— Я могу попросить стражу принести вам другое…

Я развернулась к ней. Все мое тело горело.

— Просто помоги мне натянуть платье. Как есть. Я не немощная. Сама дойду до спальни и переоденусь.

Выйдя из лазарета, я с изумлением увидела ожидающих за дверью соклановцев. В основном, ребята, включая Мартина и обоих Доннованов. Но были и дагуэры — видимо, услышали крики и пришли узнать, что случилось с их непутевой королевой.

— Все в порядке, просто… — Я не нашла правдоподобного оправдания, и раздраженно качнула головой. — Потом. Найдите Пифию. Скажите, чтобы она пришла в мою спальню. Это срочно.

Я стиснула зубы, чтобы не постанывать от грызущей изнутри боли, и, придерживая разорванное платье, нетвердым шагом направилась к королевскому крылу форта. Вошла в комнату, сопровождаемая озадаченными взглядами стражи и плотно закрыла дверь.