Время пепла

Сэммиш столько обдумывала эту встречу, что теперь, когда она настала, растерялась, не зная, что сказать. Саффа тоже не спешила помочь со вступлением. У перетянутой цепочкой узкой двери она остановилась и потянула за доску. Цепочка немного провисла, открывая проход. Саффа нырнула в дыру, и Сэммиш поскорее последовала за ней, пока дверь не закрылась.

Внутри была каморка со старым соломенным тюфяком, ночным горшком – да, пожалуй, и все. Заключенных селят в более приличных условиях. Саффа села на тюфяк, подобрав ноги. Сэммиш стояла. Молчание между ними стало невыносимым.

– Это ты ее сотворила? Лихорадку? Я имею в виду, ты наслала сюда болезнь?

– Чем сумела, тем и воспользовалась. Зачем ты пошла за мной? – твердо, как камень, промолвила Саффа.

– Чтобы помочь, – сказала Сэммиш. – Я придумала план. Вернее, часть плана. Наметки. – Она подождала, но женщина с Медного Берега не откликнулась. Сэммиш свернула ладони в кулаки и пошла напролом. – Андомака забрала твоего сына. Скорее всего, он в усадьбе Братства на Зеленой Горке. Я знаю, где стоит эта усадьба.

– Это и я знаю. И чем мне это поможет?

– Я могу найти нужный дом, пробраться туда, нарисовать тебе карту. Если он там, я помогу тебе его вытащить. Если он… если уже слишком поздно, то это все равно пригодится.

– Тебя поймают и убьют.

– Не поймают. Я отлично умею быть незаметной.

Саффа, уперев локти в колени, качнулась вперед. Совсем небольшая смена осанки, на пару дюймов, но вместо ожесточенности поза женщины теперь выражала одну лишь усталость. Сэммиш смотрела на ее одрябшие щеки, на скованные тяжестью плечи.

– Вполне вероятно, что его уже нет. Что уже слишком поздно.

– Может быть – а может, и нет. Дело в другом, – сказала Сэммиш. – Ты ведь так и застрянешь здесь, ни жива ни мертва, не зная наверняка ничего. Проживешь остаток дней в крысиных норах навроде этой. Если я хоть чем-то могу помочь, то хотя бы помогу тебе стать свободной. – Саффа покачала головой, и Сэммиш почувствовала неожиданный прилив досады. – В прошлый раз ты думала, что меня послали боги. А вдруг они послали меня и сейчас? Стоит проверить.

– Зачем тебе ввязываться в чужие дела?

– Чтобы изгнать чуму из моего города, не иначе. Будь я поумней, взяла бы за это деньги, – едко ответила Сэммиш.

– А на самом деле? – спросила Саффа. Первый раз в ее голосе проступили шутливые нотки.

– По-моему, вас со стариканом хлебом не корми – дай докопаться до моих причин. Лучше я поберегу ответ для себя, – сказала Сэммиш.

Иностранка с Медного Берега свесила голову – но она улыбалась.

Сэммиш безотчетно улыбнулась в ответ.

– Я полагала, что раз ты здесь, то знаешь, как по-тихому утекать из-под карантина. Надеюсь, была права. А теперь рассказывай про этот кинжал – что он такое, как действует и что мы ищем.

И Саффа ей рассказала.

27

Первая зима княжения Бирна а Саля выдалась холодной и суровой. Даже с прибавками дня мороз до корней пронизывал город. Старый снег, скапливаясь в выемках, превращался в серый, дурно пахнущий лед. Воздух пропитывался дымом от тысячи очагов. Пивовары, никогда не прекращавшие промысел, нанимали мальчишек прорубать на каналах лед и черпать снизу воду, что через месяц запенится пивом. Надо всем этим Андомака распространяла свой разум, точно натягивала кожу на барабан.

Теперь, когда ей предстояло стать княгиней и продолжателем нити, то, что раньше было ленивым, обволакивающим течением мысли сквозь мир, сделалось много жестче.

Она муштровала сознание, как стражника или солдата, обучая менее привычным, нежели военные, навыкам. Закрыв глаза и расслабив тело, она силой гнала себя на неизведанные ранее тропы. Осязала кузни Коптильни и пробовала на вкус металлический блеск сбрасываемых в реку отходов. Лекции в университете воспринимались ею легкой мигренью. Дворец – окоченением. Она пробовала вывести себя за городские стены, к больнице и дальше на юг вдоль реки. В иные дни это у нее получалось, но в большинстве – нет. В редких случаях она воспринимала что-то иное, далекое, доносившееся до ее разума, словно отголосок аромата духов из соседней комнаты.

– Хорошо, – произнес мальчишечьим горлом Осай. – Ты делаешь большие успехи. Приглушай дыхание. Попытайся замедлить сердце.

Она попыталась, но это было чересчур сложно. Одновременно осознавать и свое тело и целый мир – все равно что разом дуть и вдыхать. Она почувствовала, как ее сосредоточенность съезжает, соскальзывает. Из горла вырвалось рычание, при этом его услышали только уши. Сознание оказалось глухим.

– Не получается? Ничего страшного, – сказал мальчик, который был князем, который был городом. – Попробуй еще, и в этот раз будь той, кто ты есть. Овладей уже познанным.

Она отделилась от тела, и теперь восприятие необычайно расширилось. Она впитывала мир новыми способами, недоступными, когда наставника не было рядом. Далеко за городом, на западе, маячила прогалина тепла с запахом скотины. Она поплыла туда, поражаясь, насколько отдалилась от Китамара.

– Идет караван, – сообщила она. – Три дня пути?

– Зимний караван? – прикинул Осай. – Кто-то здорово рисковал.