Время перемен

28 октября 1958 г. ЦРУ составляет секретный доклад с емким названием «Британское положение в зоне Персидского залива и Аравийского полуострова». Как писали авторы: «главная цель этого документа – оценить прочность британских позиций в этом регионе»[688]. В последнее время прочность позиций Великобритании в зоне Персидского залива ставит под сомнение силы арабского национализма. Великобритания пытается сохранить за собой доминирование в этом секторе Ближнего Востока путем разного рода тактических маневров и компромиссов. В грядущем году силы арабского национализма предпримут попытку радикального пересмотра британского влияния в этой зоне, что подорвет позиции Лондона, и англичане будут вынуждены поступиться частью своих прерогатив в регионе, а как следствие и контролем над ним. В то же время, отмечали аналитики ЦРУ, любые осложнения в нефтяном вопросе и доступность нефти Персидского залива, как для Великобритании, так и для Западной Европы в целом, – это повод озаботиться и Соединенным Штатам. Проблемы в диалоге Англии с арабскими националистами предоставляют хорошую возможность для проникновения в регион Советского союза. «Деликатность ситуации, – говорилось в документе, – заключалась в том, что любое содействие Англии со стороны США – это практически стопроцентная вероятность осложнения отношения с СССР. В случае если англичане утратят свои военные позиции в районе Персидского залива, это неминуемо окажет влияние на общую конфигурацию сил в этом регионе и, в частности, сделает уязвимой базу ВВС США в Дахране (Саудовская Аравия)»[689].

30 июня 1959 г. заместитель госсекретаря по вопросам Ближнего Востока и Южной Азии Роунтри, а также помощник госсекретаря по вопросам политического планирования Смит направили на имя исполняющего обязанности главы Госдепартамента Диллона меморандум. «США должны быть готовы применить военную силу как последнюю возможность, в случае если того будет требовать поддержка Великобритании или обеспечение бесперебойного потока нефти»[690]. Американские дипломаты также настоятельно рекомендовали рассматривать обоснованность начала прямого военного участия войск США в региональных конфликтах в зоне Персидского залива исходя из конкретных обстоятельств. В центре стояла оценка баланса интересов США и Великобритании[691]. Такой подход к проблемам региона свидетельствовал, что в Вашингтоне не собирались включаться в любые военные инициативы Великобритании.

Параллельно с обновлением «особых» отношений с США кабинет Макмиллана начал реформу системы управления британской армией. Согласно документам ежегодного доклада лейбористской партии за шесть лет работы консерваторов, начиная с 1951 г., когда к власти вернулся У. Черчилль, Великобритания потратила на армейскую реорганизацию 7,500 млн ф. ст., но это, по мнению партийцев, мало отразилось на эффективности функционирования армии[692].

Фактически первая после Второй мировой войны серьезная проверка дееспособности британской военной системы – Суэцкий кризис 1956 г. – продемонстрировала необходимость усиления централизации в руководстве вооруженными силами в целом[693]. По указанию премьер-министра Г. Макмиллана была создана комиссия для решения этой проблемы. Подготовленная в 1958 г. под редакцией главы комиссии Дункана Сэндиса «Белая книга по организации обороны» ставила своей главной целью трансформацию военного управления таким образом, чтобы министр обороны стал единолично ответственным «за формирование и общее проведение в жизнь единой политики, связанной с вооруженными силами и их потребностями». На основе предложений, содержащихся в этом документе, учрежденная в 1956 г. должность председателя комитета начальников штабов была преобразована в пост начальника штаба обороны[694].

Новый всплеск преобразований в области военного управления связан с именем весьма колоритной фигуры в британском военно-политическом истеблишменте – лордом Л. Маунтбеттеном[695], который в конце 1950-х – начале 1960-х гг. аргументированно доказывал ненужность и избыточность для правительства должностей министров – так называемых видовиков – и сосредоточение их полномочий в руках одного главы военного ведомства – министра обороны. В результате такое единое министерство и было создано, а посты министров-видовиков упразднили.