Время перемен

— Если бы она знала его день, неделю, месяц... нет, с таким я бы не стал мириться. Тем не менее, я знаю, она любит нашу дочь, так что, хоть я, возможно, и не стал бы с таким мириться, но у меня не было бы выбора, кроме как довериться ей в плане принятия правильного решения. И, в конце концов, у каждого из нас своя жизнь, так что я не могу влиять на то, как живет она, если только она не принимает глупых решений, которые, как я знаю, повлияют на моего ребенка. Но это еще не все. Она знает нашу историю. Ты не какая-то незнакомка. Ты — Кэди. Наше будущее не ставится под сомнение. Оно уже определено. И она это тоже знает. Но она не умеет держать себя в руках. Я давно этого не видел, но это мне знакомо. Я на собственном горьком опыте убедился, что происходит, когда ты не уступаешь Ким. Она пойдет на все.

— У тебя есть в этом опыт, но даже если и так, что плохого в том, чтобы, скажем, дать ей еще пару недель? Предложить компромисс?

Он повернулся ко мне и мгновенно ответил:

— Каждый день, просыпаясь без тебя, я испытываю мучительную боль. Да, я знаю, что теперь вернул тебя, но я потерял слишком много времени, и мне не нравится упускать даже один день, не говоря уже о неделе. Если бы дело было только во мне, я бы попросил тебя переехать в ту же ночь, когда мы снова обрели друг друга. Но дело не только во мне. Я воспитываю дочь. И время самое подходящее. И если ты ко мне не переедешь, что нас ждет? Одна ночь в неделю. Может, две, в следующий раз, когда она будет у меня. А потом мы подумаем о большем и сделаем это постоянным. Но у Ким здесь нет голоса. Решаем мы.

— Возможно, нам следует создать прецедент, который бы показал, что мы все в этом участвуем... ради Джейни.

— Кэди, я понимаю, к чему ты ведешь, говоря, что это ради Джейни, но Ким здесь не при чем. Если она взялась за старое и на самом деле... — он замолчал, потому что его телефон издал сигнал.

Он посмотрел на него и повернул ко мне.

Там было написано: «Некрасиво».

Как только я это прочитала, всплыло еще одно сообщение: «По этим вопросам мы приходим к обоюдным решениям. Курт, твои действия влияют не только на Джейни».

Он посмотрел на телефон и пробормотал:

— Мне нет нужды заканчивать то, что я начал говорить. Она взялась за старое.

Затем он снова начал тыкать пальцем в телефон.

— Курт, я, правда, считаю, что ты должен подумать секунду, прежде чем ей ответить, — предупредила я, наблюдая, как Курт печатает: «Назови мне хоть одну вескую причину».

Он помедлил.

Я посмотрела на него.

— Как считаешь, я заслуживаю узнать хотя бы одну вескую причину? — спросил он.

Честно говоря, считала.

Поэтому прикусила губу и кивнула.

Он снова вернулся к телефону, и я услышала звук отправленного сообщения.

Я с беспокойством уставилась на телефон.

Я не знала, что происходило с Куртом, но у меня создалось такое впечатление, что он не беспокоился. И все же он был раздражен.

Ким не спешила с ответом.

Я перевела взгляд на Курта.

— Хочешь, принесу тебе еще пива?

Прежде чем он успел ответить, телефон издал сигнал.

Мы оба посмотрели на него.

«Я ведь с ней даже не знакома».

— Мне неловко говорить... — неуверенно произнесла я. — Но это веская причина.

— Ты готова встретиться с Ким? — спросил Курт.

Вообще-то, нет.

Я хотела, чтобы она мне нравилась, потому что до сих пор (и у нее была на то веская причина) она вела себя великолепно.

На расстоянии.

Было исключительно трудно не принимать во внимание, каким прекрасным ребенком растет Джейни, но, несмотря на это, поступок Ким, когда она не только пыталась заманить Курта в ловушку (и преуспела в этом так, что все еще присутствовала в его жизни, в этой комнате, контролируя в данный момент его эмоции), и использовать Джейни в качестве оружия против него, чтобы получить желаемое, не способствовало тому, чтобы я была объективна в отношении матери Джейни.

Но что было, то было. Это жизнь. Это были «мы», куда относились не только мы с Куртом.

Так что мне пришлось ответить:

— Да.

Курт снова повернулся к телефону.

Я тоже и смотрела, как он печатает: «Обед, в любой день на этой неделе. В «Уэзерби». Решение за тобой. Встретимся там».

Он нажал «отправить», а затем сказал:

— Теперь я могу выпить пива, но возьму его сам.

Тихий сигнал означал, что она ответила незамедлительно, и мы оба посмотрели на телефон.

«Только она и я».

Я не была большой поклонницей обозначения меня как «она», когда «Кэди» выглядело бы лучше, и использование «она» немного беспокоило меня, но я не собиралась на это указывать.

«Исключено», — напечатал Курт.

Прежде чем он успел нажать «отправить», я потянулась к его руке, сомкнув пальцы вокруг запястья.

Я смотрела на него. Курт смотрел на меня.

— Все в порядке, — сказала я.

— Ни хрена подобного.