Время перемен

– Нет, Феликс Эдмундович, так не пойдет. Минимум, лет десять, – покачал я головой. – И то, при условии, что вы займете более высокий пост. Мне гораздо удобнее находиться в подчиненном положении, нежели стать руководителем такой организации.

– Почему это? – заинтересовался Дзержинский. – Понимаю, опыта у вас мало, но это дело наживное.

– У меня уже достаточно недоброжелателей, – пояснил я. – И Троцкий меня не жалует, и товарищи Каменев с Зиновьевым. Если судить по последнему совещанию Политбюро, они бы меня без соли сожрали. Хорошо, Владимир Ильич заступился. Но все время находиться с ними в состоянии войны – плохо и лично для меня, и для работы. Так вот, мне гораздо удобнее работать, если меня прикрывает такая мощная фигура, как вы. Только, не сочтите это за лесть, это реальность. Вы уж простите Феликс Эдмундович, но мне проще жить, если уверен, что могу спрятаться за вашу спину. К тому же, даже если товарищи из Центрального комитета считают, что я такой вот перспективный и умный, им неизвестны наши собственные «подводные камни». Для ВЧК Дзержинский является безусловным лидером, организатором, а кто такой Аксенов? Выскочка. Молодой и ранний. Став руководителем, я столкнусь с элементарным саботажем. Иной начальник губчека упертый, как сто ослов. И сотрудники центрального аппарата, и руководители на местах упрутся, перестанут исполнять мои приказы. И что тогда? Менять состав ВЧК? Так мне придется организацию заменить на треть, если не больше, а кто работать станет? Люди без опыта и умения? Вы ВЧК с нуля создавали, сотрудники опыт потом и кровью добывали. Но если в семнадцатом и восемнадцатом году можно было облавы проводить, аресты, подозрительных расстрелять, то теперь ситуация иная. Сейчас и работать следует тоньше, а где люди опыта наберутся? Я просто угроблю всю нашу организацию, а какой смысл?

– Однако, Владимир Иванович, – покачал головой Феликс Эдмундович. – Со стороны и не понять – не то вы законченный карьерист, не то светлый рыцарь революции.

Слегка помедлив с ответом, я сказал:

– Скорее, и то, и другое сразу. Я бы назвал свою позицию позицией советского чиновника. С одной стороны – инициативного, но не желающего рисковать карьерой по пустякам, из-за сиюминутной выгоды. Вы же знаете – я должности не просил, они меня сами все время находили. Я считаю, что человеку нужно расти, а резкие изменения в карьере – это вредно и для человека, и для дела. Нельзя, чтобы командир взвода прыгал на должность командира дивизии, а применительно к вашей – так на должность командующего армией. Тухачевский прыгнул из ротных командиров в командармы, ничего хорошего не вышло. Моя бы воля, остался бы начальником губчека в Архангельске, хотя меня и тогда считали молодым выскочкой. Я там только-только работу поставил, а тут бах – в Москву переводят. А коли на должность попал, приходится соответствовать. Феликс Эдмундович, а может, есть смысл перевести меня на другую должность? – поинтересовался я. – Пусть начальником Иностранного отдела станет товарищ Бокий. У него все отлично получается. К тому же, человеку может быть обидно, что он проделывает всю работу, а уже несколько месяцев числится «исполняющим обязанности»? А я бы занялся конкретной работой по налаживаю нашей разведки в Европе.

– Владимир Иванович, – оборвал мою тираду Дзержинский. – Покамест, вы не заняли мое место, я являюсь Председателем ВЧК, поэтому сам решаю все кадровые вопросы. Ваш отдел с порученной задачей справляется, а кто находится во главе – не суть важно. Вот, если иностранный отдел допустит какой-то промах, тогда и станем рассматривать вопрос о вашем понижении.

Весело. Если, предположим, в мое отсутствие Бокий забудет, что в Москве следует отыскать пару-тройку человек, владеющих языками дари и пушту, для отправки в Афганистан, виноват окажусь я? А ведь и окажусь. Другое дело, что план работы отдела, составленный мной, молодчага Бокий выполняет исправно. И Эстония с Латвией у нас нынче «прикрыта». И для Финляндии с Польшей готовятся «дипломаты в штатском».

– Давайте забудем о слухах, вернемся к текущим делам, – прервал мои размышления Феликс Эдмундович, придвигая к себе доклад. – Я с трудом продрался сквозь ваши каракули, но кое-что разобрал. Считаете, что «Ассоциация франко-российской дружбы», принесет результаты?