Время перемен (СИ)

Матерый популяр вел себя весьма надменно, сквозь зубы беседуя с Матиасом Линдстрёмом — закованным с ног до головы в стальную латную броню седым воином. Глава клана Линдстрёмов вполне мог сойти за владетеля с Северо-Востока, и трое его телохранителей — тоже. «Интересно, почему он — здесь, а не на помосте в Золотом Доме?» — подумал Рем. — «Или у них там какой-то перерыв?»

В этот момент Надод Пилтник принялся вертеть головой по сторонам, разглядывая резьбу на ставнях, вывешенные по случаю праздника за окна дорогие ткани и клановые знамена. И довертелся: рассмотрел ортодоксов, шагающих по другой стороне улицы. Сначала толкователь поморщился, как будто съел гнилое яблоко — такой эффект произвела серая сутана Флавиана. А потом лицо его превратилось в мертвенно-бледную маску: он узнал Рема!

— Ы-ы-ы-ы-ы… Этот… Вот этот! — запричитал он, привлекая внимание своих провожатых.

Линдстрёмы взялись за рукоятки мечей, набычились, осматриваясь. Аркан приветливо помахал рукой и по-волчьи оскалился.

— Твои знакомые? — спросил Флавиан.

— Помнишь Эадора Нилэндэйла? Ну, который посол из Доль Наяда?

— Да. Такой приятный человек, хоть и эльф…

— Этого популяра зовут Надод Пилтник. Он гёз с Низац Роск. И Эадора пытал именно он, при этом с абсолютной уверенностью заявляя: поскольку в Писании нет упоминания про эльфов, то заповедь «не убий» на них не распространяется.

Флавиан оценивающе смерил будущего оппонента.

— Дилетант! — сказал он. — А вон тот, в белой хламиде — тот опасный противник.

Дружинники Сорса с изображениями уток на круглых щитах держали в плотной коробочке некоего оптимата с бритой головой. Его глаза были полуприкрыты, руки он держал на веревочном поясе, спина была ровная, походка напоминала движения лютого хищника.

— Кардинал Амальрик собственной персоной, — пояснил Флавиан. — Идейный вдохновитель и основоположник движения Белых Братьев. Формально — такой же простой проповедник как и они, но имеет право голоса и постоянное место в Синедрионе. А Синедрион — это вотчина кардиналов, так что…

Рем даже замер на секунду: каково это будет, если столкнуться два зла схожей природы, но черпающие силу из разных источников?

— Мне не терпится взглянуть ему в глаза, — сказал вслух он.

Кардинал, как будто услышав слова молодого Аркана, отнял руки от пояса и надел на голову капюшон, спрятав лицо практически полностью. Все три процессии с представителями основных конфессий Раваарды вошли в Золотой Дом одновременно. При этом дружинники Сорса попытались оттеснить людей Линдстрёмов и ортодоксов и пройти первыми, но огромный Матиас был подобен скале, о который разбивались все поползновения.

Саами в Золотом Доме замерли.

— Приветствуйте его высокопреосвященство кардинала Амальрика! — выкрикнул герольд. — Из Кесарии! От оптиматов!

— АЙЕ! — грянули северяне и ударили в щиты.

— Приветствуйте преподобного толкователя Надода Пилтника! Из Низ… Из Тимьяна! От популяров!

— АЙЕ! — то, что герольд едва не проговорился, не ускользнуло от внимательных ушей саами, и многие из них косились на популяра со злобой, особенно — прибрежные жители, исстари рубившиеся с гёзами.

— Приветствуйте брата Тиберия-Флавиана, — запутался герольд. — Из Аскерона! От ортодоксов!

— АЙЕ!!! — тут всё было искренне.

Может быть потому, что слух об отношении аскеронцев к главной реликвии Севера разлетелся, а может — из-за того, что Флавиан всё это время, пока ожидал диспута, совершенно бесплатно вел врачебную практику — консультировал и лечил местных? В любом случае, три священнослужителя поднялись на помост и встали рядом с главами кланов. Слово взял Вилле Корхонен.

— Порядок будет такой: вы тянете жребий, и определяете очередность речей. Каждый оратор выступает, покуда капает вода в клепсидре, — хронометр был продемонстрирован, его должно было хватит не более чем на четверть часа. — Потом — еще в течение такого же времени мы, — Вилле обвел жестом стоящих на помосте. — Мы задаем вопросы. После — очередь переходит к следующему оратору. Когда закончатся выступления и мы спросим всё, что захотим — саами разойдуться по домам, до завтрашнего дня. И завтра мы продолжим. Всё понятно?

Дождавшись согласия от каждого из участников диспута, вилле показал всем присутствующим три шара из кости носорукого чудища. На каждом из них виднелась цифра: 1,2,3. Шары тут же с грохотом отправились в глиняный кувшин, и Вилле повернул его горлышком к богословам:

— Тяните!

Вперед кинулся Надод Пилтник, на ходу засучивая широкий рукав атласной пурпурной мантии, но не успел он сунуть руку в кувшин, как земля вдруг задрожала и стены Эдускунты заходили ходуном.

«Началось!» — подумал Аркан и потянул меч из ножен.

XVIII