Время первых. Судьба моя – я сам…

Вся беда в том, что торопились, и не до конца были проведены испытания. Перед полетом Комарова был запущен космический корабль «Союз». Опытный. Он отлетал, шел на посадку, сел на Аральское море. Это была весна 1967 года. Лед растаял, расплавился, и он утонул, хотя не должен был тонуть. Но поскольку Аральское море мелководное (метров десять глубина), купол лежал на поверхности, и вытащили его оттуда. В чем причина? Оказалось, что у него на лобовом щите, который держит температуру до 3000 градусов (он как подошва выглядит), было сделано отверстие. Хотели изучить плотность покрытия лобового щита. Для этого высверлили отверстие, как на дороге пробуют качество асфальта – вырезают кусочек. На это место установили технологическую заглушку. Но при проходе через плотные слои атмосферы случился прогар, и плазма по этому микронному отверстию прошла, и она прожгла дно корабля. Поэтому в корабле на высоте раскрытия парашюта давление стало где-то 0, а давление в парашютном контейнере 760. Поэтому контейнер деформировался. То есть он расширился, и парашют легко выскочил.

А потом что? Подумали. Ладно, мы отверстие не будем делать, и так понятно, что при такой технологии плотность защитного слоя обеспечивает непрохождение плазмы.

А в реальном полете что произошло? Наоборот, когда вскрылся парашютный контейнер, давление в нем 0, а в корабле – 760. Теперь уже наоборот. То есть внутреннее давление спускаемого аппарата сдавило контейнер. И после того, как вышел вытяжной парашют, он тормозной парашют не вытащил. А тот должен был вытащить самый большой, основной купол, но этого не произошло…

Конечно, после полета Комарова, после его гибели, парашютный контейнер переделали, изменили конструкцию, сделали ребра жесткости. И когда произошел удар об землю, это получилось со скоростью 80 км/час. Возник пожар. В баках спускаемого аппарата сохранилось около тридцати килограммов концентрированной перекиси водорода, служившей рабочим телом для двигателей системы управляемого спуска. Она не просто горит, но активно способствует горению всего негорящего.

Команда на включение питания гамма-лучевого высотомера также не исполнилась, а следовательно, не была выдана и команда на запуск двигателей мягкой посадки. Удар о землю получился таким сильным, что образовалось углубление более полуметра.

Примчались, на месте стали тушить. Засыпали землей, были использованы огнетушители… В общем, Володя погиб. Он погиб при ударе о землю. Он все ждал, что раскроется, раскроется, а этого не произошло.

Глава восьмая Семейные и учебные будни

Рождение второй дочери

Моя жена Светлана старшие классы заканчивала в Кременчуге. Потом, выйдя за меня замуж, переехала в Москву. Она сразу не стала терять время, а поступила в медицинский техникум. Задача для семьи – получить образование. И она получила это образование. Но это же не так просто. Она – молодец. В 1960 году поступила в техникум и три года там училась – и сразу после этого поступила в Педагогический институт имени Ленина. Она получила очень хорошее и филологическое, и медицинское образование.

К сожалению, родственников у Светланы в Кременчуге уже давно нет.

В доме на бывшей улице Колхозной, а ныне Леонова, где я когда-то провел короткое время, разместилась аптека. А вот семья Павла Демьяновича Доценко, отца Светланы, смогла сменить дом в частном секторе на окраине города на благоустроенную квартиру в центре.

Сейчас родители жены уже ушли от нас, но город, где они похоронены, где училище мое находится, мы по-прежнему навещаем. Хоть это теперь и другая страна. В 2012 году, например, годовщину училища отмечали – 60 лет. Я тоже там был – интереснейшая, скажу вам, получилась встреча. Ребята где-то человек 350 пригласили, предоставленный нам зал ДК мостового завода (ныне КрАЗа) 450 вмещает, а приехали 1200. И мы немедленно столы притащили, на улице около здания раздвинули.

Светлана свой пединститут окончила в 1967 году, а у нас в тот год, 15 июня, родилась вторая дочь Оксана.

А я в 1967 году был председателем совета учредителей Агентства печати «Новости». Знаменитая такая у нас была создана организация, которая распространяла свою продукцию на весь мир, при этом государство не отвечало за АПН. А АПН могло что угодно печатать. Я был председателем совета учредителей. И мы совет учредителей собрали, чтобы утвердить проспект книги маршала Жукова «Размышления и воспоминания», которая вышла вскоре – мы должны были дать добро на печать.

Как раз 15 июня было это заседание, и в тот же день Светлана Павловна находилась в Институте акушерства и гинекологии, мы ждали нашего гениального ребенка. Я ждал, конечно, мальчика. И каждый перерыв я бегал звонить в институт.

И вдруг Георгий Константинович спрашивает:

– Ты куда все время бегаешь?

Мы сидели рядом. Он уже не был министром обороны. Я говорю:

– Георгий Константинович, да вот супруга в роддоме находится, и я жду, что вот-вот уже должно…

А он – мне:

– Небось, сына ждешь?

Я отвечаю:

– Конечно.

– Ну-ну, давай.