Время первых

Павел молча слушал друга и не переставал удивляться его энергии, его неиссякаемому оптимизму.

– …Да посадим мы нашу колымагу, Паш. И не такие корыта с тобой сажали! – не унывал Алексей. – Ты же посадишь? Других вариантов ведь нет?

– Ну почему нет? – пожал тот плечами, вспомнив о лежащем в НАЗе оружии. – Либо сейчас посадим вручную, либо навсегда останемся на орбите. Короче, как Родина прикажет.

– Полагаешь, не разрешат рискнуть?

Подумав несколько секунд, Беляев уверенно ответил:

– Я б не разрешил…

* * *

Сложа руки за спиной и нахмурившись, Королев слушал Каманина.

– Мы с вами не сестры милосердия, Сергей Павлович, а государственные тайны – не предмет для экспериментов… – запальчиво говорил он, изредка затягиваясь сигаретой.

Они стояли рядом с курилкой – небольшим закутком в общем коридоре. Когда к закутку подошел Королев в сопровождении генерала Каманина, два дымивших сигаретами инженера тут же потушили окурки и исчезли, оставив их наедине.

– Честно говоря, я вас не понимаю. Или наоборот, что еще хуже, – возразил Главный. – У них остался единственный шанс вернуться на Землю. Через виток, скорее всего, закончится воздух, и внутри корабля уже будут два трупа. Вы что, предлагаете оставить их на орбите? Я правильно вас понял?

– Идет война. Холодная, но вполне реальная. Что произойдет, если они сядут в Европе? Или, не дай бог, залетят в Китай? Вся подноготная нашей космической программы окажется в руках неприятеля!

– Ну и что, им погибнуть просто вот так – на всякий случай?! Чтобы «не дай бог» не улететь куда‑нибудь не туда!

– Они – солдаты, Сергей Павлович, – бросил докуренную до фильтра сигарету Каманин. – А солдатам иногда приходится умирать ради интересов своего государства.

– Понятно. Да, хорошо. Мысль не новая, но конструктивная, – кивнул Королев. – Спасибо, спасибо. Я, видимо, буду думать над этим…

Возвращаясь в главный зал Командного пункта, Королев столкнулся с Гагариным.

– Юрий, ты здесь очень кстати, – взял он его под руку. – На орбите нашим ребятам сейчас очень несладко – отказ за отказом. Нужно их поддержать.

– Я готов, Сергей Павлович, – без раздумий согласился тот.

– Выйди в эфир и дай им добро на посадку в ручном режиме. Твой голос успокоит и подбодрит их…

* * *

Внутри «Восхода» пару минут было тихо – космонавты, думая о своем, ожидали решения.

Наконец рация ожила знакомым голосом Юрия Гагарина:

– Алмаз, Алмаз, это – Заря!

– Юра! – обрадовался Беляев и ответил: – Заря, я – Алмаз! Слышу вас отлично!

– Алмаз, ваш доклад принят. Подтверждаем, что автоматическая система корабля не сработала. Государственная комиссия разрешает использовать ручное управление на восемнадцатом витке. Как поняли?

Леонов облегченно выдохнул и улыбнулся.

Воспрянул духом и Павел.

– Поняли вас, Заря. Использовать ручное управление разрешили, – выдал он квитанцию и принялся переводить корабль на ручное управление.

Панели управления «Восхода» почти полностью копировали панели инструментов «Востока». Главным недостатком данной компоновки являлось то, что даже с поворотом кресел экипажа управлять кораблем в ручном режиме было крайне неудобно. Не помогали решить данную проблему и иллюминаторы; оба были слишком маленькими, к тому же один занимал комплексный прибор под названием «Взор».

Основным прибором, обеспечивающим посадку в ручном режиме, являлся оригинальный оптический ориентатор – тот самый «Взор». Он был вмонтирован в стену корабля по левую руку от кресел космонавтов и представлял собой иллюминатор с кольцевой зеркальной зоной и матовым экраном для проектирования изображения. На экране имелись стрелки, указывающие направление смещения земной поверхности; при правильной ориентации корабля относительно горизонта все восемь визиров кольцевой зеркальной зоны освещались солнцем. Прибор был незаменимым помощником при ручной посадке, но вся беда заключалась в том, что основным методом завершения полета считался автоматический режим, поэтому «Взор» инженеры и конструкторы разместили крайне неудачно.

Время начала маневра экипажу помогал определить другой прибор – небольшой глобус с часовым механизмом, показывающий текущее положение корабля над Землей. Зная точку начала маневра, космонавты могли с относительной точностью назвать район предстоящей посадки.

Готовясь к посадке, Беляев с Леоновым были предельно сосредоточены. Оба понимали: на спасение имеются весьма небольшие шансы.

Отработанными на тренировках движениями Беляев включал датчики угловой скорости, оптический прибор для визуальных наблюдений, блок логики и формирования управляющих сигналов…

– Заря, я – Алмаз. К ориентации корабля готовы, – доложил он.

Несмотря на внутреннее волнение (никому ранее из летавших космонавтов сажать спускаемый аппарат в ручном режиме не доводилось), его голос был ровным и спокойным.

– Все‑таки хорошо, что не ты решал, – с улыбкой на лице пошутил Алексей.

«Восход» продолжал вращаться вокруг своей оси. На панели управления загорелись табло, сигнализирующее о готовности к работе систем ручного управления.

– Заря, повторяю, – произнес Леонов, – место нашей посадки приблизительно…