Время подонков: хроника луганской перестройки

– Добрый вечер, Коля! – прошелестела она в ответ одними губами. Неужели он не видит, не понимает, что они встретились не на улице, а в помещении, и в достаточно интимной обстановке, один на один? Но Матвеев, кажется, не обращал на какую-то интимность обстановки внимания. Он взял от соседнего столика стул, подвинул его к своему столику:

– Садись. Рассказывай, как жизнь? – это были обычные слова, их случайных встреч. Лену такое равнодушие даже обидело. – Я сейчас уберу со стола, – продолжал Матвеев, – и мы выпьем.

И только сейчас Лена увидела, что на столе стоит начатая бутылка коньяка и лежат россыпью шоколадные конфеты. Матвеев убрал со стола бумаги, переложив их на тумбочку, и стол стал чист.

– Ты выпьешь? – спросил он Лену.

– Да! – неожиданно для себя коротко ответила Лена и, поняв, что уж слишком быстро она согласилась и это может неверно истолковать Матвеев, добавила: – Мне только надо что-то закусить.

– У меня есть немного колбасы и сала – из дома взял. – Он открыл дипломат и достал нехитрую закуску. – На столе конфеты и минералка. Я думаю, хватит.

– Ты уже выпил? – укоризненно спросила Лена. Она знала, что Матвеев большой любитель выпить.

– Немного. Но одному как-то не лезет даже коньяк в горло. Все-таки нужна компания.

– И ты хочешь, чтобы я составила тебе компанию? – Неожиданно для себя уколола она его. Она ни в коем случае не хотела его обижать. Но Матвеев ее слов будто бы не заметил и ответил:

– Всё! Вот порезанное сало и колбаса. Садись ближе к столу.

Лена села на стул. Матвеев взял еще один стакан с другого столика и налил по четверти коньяка и произнес что-то типа тоста так серьезно и душевно, что у Лены в груди сладко защемило сердце:

– Редко мы, Лена, с тобой видимся. Давай выпьем за эту неожиданную встречу, поболтаем, и не будем вспоминать прошлого.

Лена не поняла – почему не будем вспоминать прошлого? Как приятны воспоминания, которыми ты не делишься с другими, а хранишь только для себя! А сейчас, так хотелось вспоминать человека, которого когда-то любила, не мысленно, а реально – вот он, перед тобой! И не только вспоминать, но и почувствовать реальную любовь прошлого сейчас.

Но Матвеев уже поднес свой стакан к губам, и она тоже поспешила выпить этот, уж очень крепкий для нее, коньяк. Внутри ее сначала все свернулось, даже дышать стало тяжело, но Матвеев подал ей пятак колбасы, который она засунула в рот и запила минеральной водой прямо из бутылки, которую он тоже ей подал. Стало легче дышать и теплей в груди, а голову стал окутывать приятный розовый туман. И Лена задала первой вопрос, опередив его:

– Расскажи, как живешь, чем занимаешься?

– Живу нормально, закончил докторскую диссертацию…

– А когда защита?

– Должна быть осенью, в сентябре или октябре. Сейчас решается вопрос по срокам.

– Ты ж диссертацию написал в духе украинской истории?

– Нет! Написал объективно, чего я и боюсь. Сейчас в Киеве все государственные места заняли западенцы. Они как тараканы проникли во все государственные структуры. Рядом с ними, бывшие партийные деятели, которые быстро перекрасились в жовто-блакитный цвет. То есть, на сегодняшний день вся Украина построена по национал-фашистскому принципу. Жди беды…

– Ты не говори так, Коля. А то тебе припишут, что ты шовинист. Вчера у нас выступал писатель. Так он такую ахинею нес по истории Украины, что на голову не оденешь.

– А как его фамилия?

– Не помню точно. Плакундра, кажется. Такая фамилия, явно западенская.

– А! Я этого писателя знаю. Точнее не знаю, а спорил с ним по его выдумкам в истории. Так он меня тоже назвал шовинистом. Когда у них нет аргументов, они обзывают других, притом без всякого стыда и ума, различными непонятными словами, без смысла, но чтобы было звонко. Из своей истории сделали анекдот, чтобы люди потешались. Но на это они не обращают никакого внимания. Они упрямые люди и, в конце концов, внушат своему народу, что он всему этому бреду поверит. Пока Украина не поняла сущность галицийцев, они ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своего. Они зальют кровью Донбасс, а потом всю Украину. Мы этого дождемся.

– Не делай таких страшных прогнозов. Ты, Коля, на себя обрати внимание и продумывай каждый свой шаг, чтобы защита диссертации состоялась, и ее утвердили… – заботливо посоветовала Лена.

– Кто продумывает каждый свой шаг, далеко не уходит. А я хочу пройти дальше, чем все, кто меня окружает.

– Ты всегда был таким, хотел большего, но не всегда его получал, – проговорила Лена, с каким-то намеком, который был понятен только им двоим.

Николай, кажется, понял ее слова, но не стал выяснять, что же она имеет в виду. Он налил еще коньяку и подвинул стакан Лене. И только тогда он произнес, снова же понятное, для них двоих:

– Обиду легче простить, чем забыть. Давай выпьем. – Он уже не произносил тост.

«Что я делаю? – Испугалась Лена, – напьюсь!» Но после слов Николая об обиде, она, молча взяла стакан, и выпила. Этот глоток коньяка пошел легче, она уже не так задохнулась и спокойно запила водой и закусила конфетой. В душе возникла желанная тревога – что же будет дальше?