Время подонков: хроника луганской перестройки

Роман Семерчук заканчивал учебу в Киеве. Надо было написать дипломную работу, что оказалось довольно сложно, а главное хлопотно. Дипломная занимала много времени, надо было составить бизнес-план, произвести математические расчеты и еще много чего-то другого. А Семерчук хотел еще немного отдохнуть, расслабиться перед тем, как окунуться в банковскую деятельность. Кристина, или на украинский манер – Хрыстя, помогала ему писать дипломную. Как выяснил Роман, у себя в Канаде она имела с мужем небольшую посредническую в торговых делах фирму. Но эти дела стали идти все хуже и хуже и, в конце концов, пришлось фирму объявить банкротом и закрыться. Здесь Роман узнал такую тонкость, – чтобы сохранить часть капитала, Кристина, по договоренности с мужем, разошлась с ним и сохранила, таким образом, часть денег. Двое детей – мальчик и девочка оформлены в школы-интернаты и о них заботятся отец и бабушки с дедушками, берут их к себе на каникулы. Бывший муж ликвидировал это дело с долгами, но уже успешно с ними рассчитывается, более того, – он уже снова создал фирму по продвижению инновационной продукции. Этот бизнес сулит хорошие деньги. Это хорошо, как говорила Хрыстя – бывший муж будет больше помогать детям деньгами. Но она сама, некоторое время была безработной, пока ей не предложили отправиться на историческую родину преподавателем экономических дисциплин. Она раньше не занималась преподаванием и не сразу согласилась ехать на Украину. Да и теорию экономики она совсем не знала. Но она знала украинский язык и ее убедили, что со всеми проблемами собственного незнания она легко справится – местным аборигенам достаточно пояснять, что рынок – это свободная стихия и как говорил великий Адам Смит – невидимая рука рынка, сама все урегулирует. Собственно, так и преподавала Кристина, не утруждая себя чтением научной литературы – хватит для преподавания ее практических навыков продавца и бухгалтера малого предприятия. К тому же, она преподавала первый год, и некоторые незнания теории ей были простительны. Вот с этой точки зрения, Хрыстя толково не могла помочь Роману в написании дипломной. Но ее присутствие в квартире Семерчука, уже было стимулом к учебе. В перерывах между любовными утехами, он усердно готовил дипломную работу. Хрыстя в это время готовила что-то перекусить. Именно – перекусить, а не полноценный обед или ужин. Она покупала в магазине полуфабрикаты: мясо, салаты, отварную картошку и дома только были минимальные затраты энергии на их приготовление – обычно разогреть, и готово. От такой пищи у Романа появлялась изжога, и болел желудок, но, тем не менее, он терпел – пусть готовят другие, а не он. Дома Лена обычно готовила полноценные борщи и супы из свежих продуктов, а на второе шло натуральное мясо. Особенно все любили ее пельмени – готовые в магазине не покупались. А дома лепили пельмени всей семьей, даже Роман принимал в этой лепке участие. Но это было дома, а сейчас в Киеве жизнь его радовала. Общаясь со своим отцом и тестем, он понял, что жизнь – не секс; несколько раз в разных позициях ее не осуществишь. И глупо жаловаться на жизнь, которая досталась ему без всякого труда. И он наслаждался жизнью в Киеве, периодически, по вечерам, звоня домой, интересуясь у жены, – не скучает ли она там без него, и как растут дети. Жена – не скучала, дочь – росла, сын – учился в Москве, и он мог продолжать учиться спокойно и размеренно. Но скоро учеба должна была закончиться.

Хрыстя, приехав менее года назад на свою историческую родину, хотела ее увидеть изнутри. И она по выходным посещала музеи и выставки, и брала с собой Семерчука. Ему не очень хотелось посещать музеи – в некоторых из них, он бывал раньше. Но энергичная Хрыстя вытягивала его из дома, и они шли смотреть спектакли в украинский театр Ивана Франко. В русский театр Леси Украинки, Хрыстя не ходила принципиально – она считала русский народ – азиатским народом, в отличие от украинского – европейского народа. Она говорила с ним по-украински, и он тоже перешел на разговор с ней по-украински. Правда, его уши слышали, что это какой-то устаревший вариант украинского языка, больше похож на польский, который законсервировала украинская диаспора в Америке. Да к тому же, было видно, что их горловые связки настроены на английский язык, что еще более искажало ее мову.

И вот на майские праздники Хрыстя сказала Семерчуку:

– Рома. Завтра встреча местных украинских сил с украинской диаспорой из Канады. Мы на эту встречу пойдем вместе. Приедут мои знакомые, поговорим, а потом посидим в ресторане, отдохнем.

Роману не нравились эти, как их называл – посиделки, с националистами. Он все еще ощущал себя партийным работником, который, если не хочет открыто бороться с украинским национализмом, то, по крайней мере, не должен этот национализм поддерживать своим присутствием. И он возразил Хрысте:

– У меня много работы. Я еще не брался учить вопросы к экзаменам.