Время подонков: хроника луганской перестройки

Роман пришел к Лене ночью, в комнату, где она спала с Оксаной. Она, обняв его, шептала слова утешения, чувствуя соленые слезы на щеках мужа. Роман, действительно был морально убит этим трагическим событием – отца он считал бессмертным столпом благополучия семьи. И вот неожиданно этот столп рухнул. Роман теперь обязан был продолжить его дело. Но на наследство могла претендовать его сестра. И он уже продумывал этот вопрос, зная хваткий характер сестры, – как все мирно решить, а возможно – отстранить ее от бизнеса отца. Но все это надо делать после похорон. А у него в Киеве послезавтра защита дипломной работы, но ее перенесут на несколько дней. В общем, времени в обрез, а дел по горло. Сын из Москвы дал телеграмму, что не сможет приехать – у него сессия в университете. Это сообщение восприняли спокойно – не сдашь во время экзамен, потом будешь бегать за преподавателями.

На следующий день, когда они пришли в офис Семерчука, для прощания, то увидели, что голова покойного перевязана бинтами – пуля попала в голову, но часть лица была видна. Вынос тела начался ровно в полдень. На кладбище выделили место на главной аллее – резервное место, для видных людей города. В этот список входил Семерчук. О покойном плохо не говорят, поэтому в прощальных речах говорили только хорошее об усопшем. Оказывается, он много доброго сделал для города, будучи его партийным руководителем, а потом – хозяйственным. Поминки были грандиозными для этого города. Решили угощать всех горожан, которые придут на поминки. Пришлось в сквере, перед рестораном ставить столы, и горожане, недоедавшие в последние годы, могли выпить и покушать «за вечную память» своего богатого земляка. Особенно рады были бомжи, которых стало за годы независимости в разы больше, чем при социализме. Они подходили к столам по два-три раза, наелись и напились на сутки вперед. Похороны – это событие, при котором покойник оказывается главным бездействующим лицом, приносящим пользу другим. Возродилась дореволюционная традиция отдачи натурой части богатства после смерти богатого бедным. Но не понимают богатые, что демонстрация богатства, унижает тех, чьими руками оно создано. И униженные, жуя кусок хлеба и запивая его водкой, одновременно презирают богатство, чтобы остаться честными людьми – хотя бы перед самим собой. Но, как в народе говорят – голод не тетка! И честность подчинена чувству голоду!

Лена с детьми осталась еще на одну ночь у свекрови. А утром, еще раз посетив могилу Семерчука-старшего, где в ожидании памятника, пока стоял простой крест, Лена уехала в Луганск. Роман остался с матерью.

Он приехал через три дня. Был не разговорчив, сразу же пошел в банк. Его встретил Кушелер и снова выразил соболезнование. Он уже говорил ему соболезнование на похоронах, на котором присутствовал. Романа интересовал только один вопрос: какие финансы отца имеются в банке? Этот вопрос он и задал директору банка.

– Я посмотрю финансовые документы и позже скажу вам. – уклончиво ответил Кушелер.

– Мой отец – один из основателей банка и он внес солидный вклад в уставной капитал банка.

– Да, – согласился Кушелер, – но ваш отец через банк проводил расчеты со своими партнерами. А это активы банка. Мы подсчитаем и скажем вам, сколько осталось средств на счетах вашего отца.

Роман вынужден был согласиться подождать, хотя чувствовал, что Кушелер неспроста тянет время. Но доказательств двойной игры директора у него не было. Он решил, что скоро, после учебы он вернется и сам лично перепроверит счета отца.

– Я остаюсь директором по кадрам в банке? – спросил он Кушелера.

– Да. – Твердо ответил Кушелер. – Мы вас ждем, нам надо расширять свою деятельность и приобретенный вами опыт работы западных банков, нам очень пригодится.

На этом расстались, пожав руки, с оттенком недоверия друг к другу.

Вечером Роман стал просматривать некоторые бумаги отца, которые взял из дома. Но это были какие-то отрывочные данные и полностью уяснить финансовую картину деятельности отца, он не смог. На следующий день Роман должен был улететь в Киев. Надо было защитить дипломную работу.

Ночью Лена гладила голову Романа и успокаивающе говорила:

– Рома. Ты сам понимаешь, что в жизни будут потери. Они неизбежны. Жаль, что твой отец ушел раньше времени из жизни. Но убийц найдут и накажут…

– Как, я тебя сейчас люблю… – прошептал муж, – ты остаешься единственной опорой в моей жизни.

И она, ощущая на себе тяжесть его тела, с тоской думала: «Неужели я – совсем падшая женщина? – но сразу же себя успокоила, – ему сейчас трудно, надо ему помочь морально», – и невидимые мужу слезы наполнили ее глаза.

6