Время подонков: хроника луганской перестройки

Теперь недовольную мину на лице изобразил Фотин. Видимо, его еврейские корни души, не совсем соответствовали взглядам Семерчука – выходца с западной Украины. Но Семерчук-старший просто не знал и не догадывался, что его сват частично еврей. Фотин с ним никогда об этом не говорил. И он ответил:

– С евреев, нам всем надо брать пример. Они дружны, друг другу всегда помогают. Не то, что русские и украинцы. Поэтому они везде лучшие.

– Часто не по заслугам, – отпарировал Семерчук, – но они умеют раскручиваться сообща.

Они вышли из банка. Еще поговорили о делах. Потом о личных – Семерчук перебирался из города областного подчинения, в Луганск. Надо строить дом, готовить новый офис, в общем, работы много.

Кушелер в конце рабочего дня позвонил в Москву знакомому банкиру и описал обстановку, сложившуюся вокруг приватизации антрацитовых шахт. Тот выслушал внимательно его информацию и ответил, что он свяжется с Донецком, а потом сообщит ему о последующих действиях. И коротко, по-деловому поблагодарил Кушелера:

– Признателен… Жду новых данных от вас и буду информировать вас о состоянии дела.

Кушелер был доволен, его там, в Москве, не забудут. Он понял, что не будет фигурировать в московских делах, но ему тоже что-то обломится от приватизации шахт.

Лето наступило, вопреки сезона, прохладное. Лене приходилось разрываться между семьей, точнее загородным домом, куда она переехали на каникулы с дочерью, и встречами с Николаем. Но пока был июнь, – она уезжала из дома на работу и потом встречалась с Николаем. Но вскоре должен был приехать Роман, и она не знала, как будут происходить эти встречи. Тем более, подходило время отпусков. Педагоги, обычно, отдыхают летом и отпуск у них почти два месяца. У Николая, жена с детьми должна была уехать на лето в деревню с детьми, а он будет их навещать периодически. У Николая осенью уже была назначена защита докторской диссертации, и он хотел поработать над ней, а так же ему надо было ездить в Киев по научным вопросам. Проблемы в любви были у нее, и она создавала проблемы для Николая. Лена это понимала и видела, что у Николая нет времени для встреч, но он, как и в студенческие годы, не мог обидеть ее своим равнодушием. Они договорились летом встречаться дома у Николая. Но, как ей отлучиться из семьи даже на недолгое время? Скоро с учебы вернется муж? И чем больше Лена думала над этой проблемой, тем больше ненавидела новый загородный дом – из него сложнее было уйти, хотя бы на время. Она будет на виду у всех, и уже скрыть свои желания и любовь будет практически невозможно. Влюбленная женщина похожа на стихийное бедствие для мужчины, который понимает ее чувства и жертвует собой ради ее любви.

Но в конце июня произошло трагическое событие. В холодном лете этого года выдались знойные дни. Был грозовой день – степная жара притянула влажный воздух Черного моря. Обычно – это скоротечное явление: молнии, гром, дождь, а через полдня, а, может, и раньше, – снова жарит степное солнце. Но именно в этот жаркий, грозовой день, это и случилось. Лена, только что вернувшаяся с работы, услышала телефонный звонок и взяла трубку. Звонил отец. Голос был взволнованным и каким-то рваным.

– Лена! Только сейчас позвонили, что убит отец Романа

Лена замерла, не зная, что ответить. Голос комком застрял в горле. В голове мелькала мысль: «Свекор не сам умер, его убили». Наконец, глубоко глотнув воздуха, она прохрипела в телефонную трубку.

– Как?! – больше ничего она вымолвить не могла.

– Пока точно не знаю. – Голос отца стал более-менее ровным, что придало уверенности голосу Лены. – Надо срочно сообщить Роману, чтобы приезжал. У тебя есть адрес, телефоны.

– Есть. И домашний и телефон руководства университета. Я сейчас ему буду звонить.

– Звони. Как до него дозвонишься, так сообщи мне.

Разговор прекратился, но у Лены в голове шел звон, то ли от телефонных звонков, то ли от неожиданности известия. Она позвонила на квартиру, где жил Роман, но ей не ответили. У нее был еще один телефон приемной креативного менеджера университета, то есть фактически ректора, названного так для заграничной солидности. Ей ответил женский голос на украинском языке. Лена говорила по-русски и голос по телефону недовольно спросил:

– А вы видкиля?

– Я с Донбасса, – резко ответила Лена, – надо срочно сообщить Семерчуку, что умер его отец, – она не решилась сказать, что Семерчука-старшего убили.

Только после этого сообщения голос в телефоне смягчился:

– Сейчас пойдут искать Семерчука. Но вы живете в Украине и должны говорить на государственном языке, – укорил ее телефонный голос.

– Пусть позвонит мне или еще кому-то… – успела попросить Лена, и в телефонной трубке послышались гудки.