Время подонков: хроника луганской перестройки

Он дал листок с номером телефона. Они попрощались, пожав друг другу руки, и Слизнюк произнес на прощание:

– Пока направьте все силы на формирование состава совета и, чем быстрее сформируете, тем быстрее мы его утвердим.

Милюк вышел в приподнятом настроении – быть председателем совета по защите диссертаций – это денежное место. Правда, такие деньги называют грязными, но грязные деньги пачкают не руки, а совесть, а деньги – лучшее снотворное для совести. Он с телефона-автомата позвонил следователю, и договорились встретиться завтра, с утра.

Милюк пришел на Владимирскую, к бывшему зданию КГБ, которое теперь занимала служба безопасности. Проклятое всеми слово «комитет» заменили на слово «служба», а функции этого здания остались прежними – ловить врагов государства. Но о КГБ демократы вспоминали всегда, а что сейчас есть аналогичная служба – о ней просто не вспоминали. Милюк со служебного телефона позвонил следователю и тот вскоре вышел, и они уединились в отдельной, служебной комнатке для посетителей.

Следователь расспрашивал о Матвееве. Милюк, в целом, дал ему хорошую оценку, только отметил, что он любит выпить и ненавидит галицийский национализм. Видимо, следователь не ожидал что-то новое узнать о Матвееве. И тогда он сказал то, что уже слышал Милюк от Семерчука: есть данные, что не Матвеев убил девушку, а кто-то другой. Следователь не стал уточнять, кто это другой, но у Милюка, как и несколько дней назад заныло под ложечкой, и выделилась обильная слюна – может, все же зря он встрял в это дело? Нужно ему место председателя в совете?

– А точно известно, что не он женщину убил?

– Милиция стала считать, что не он. И Матвеев отрицает убийство и называет подростка из УНА-УНСО. Но три дня назад дело передали нам и дали его книгу, направленную против Украины. Теперь надо его изолировать от украинского общества. Нам надо, чтобы он признался в убийстве женщины. Нужен хороший знакомый, который бы ему объяснил, что за умышленное убийство он получит на полную катушку, а если признается, что убил нечаянно, то мы ему напишем непредумышленное убийство. А это срок до десяти лет. А так может получить пожизненный срок.

Милюк молчал, выжидая, когда следователь снова начнет говорить, и тот попросил его:

– Вы работаете с ним на одной кафедре, вместе учились…. Не могли бы вы поговорить с ним по-дружески и попросить признаться в непредумышленном убийстве?

Милюк отрицательно закачал головой, а следователь повторил:

– Вы его давно знаете, вместе работаете… Он бы мог вас послушать.

– Поэтому не могу, что я с ним вместе работаю и его знаю со студенческих лет.

На лице следователя ясно проступило разочарование.

– Мне кажется, он бы прислушался к голосу близкого товарища.

И тут в голову Милюка пришла мысль, – а не перенаправить ли это дело Семерчуку. И он произнес:

– Поймите правильно, если бы я сейчас с ним встретился, то стал бы его врагом. У нас было много общего в жизни, – как честный человек, добавил Милюк, – я не хочу с ним встречаться. Но в Киеве живет еще один товарищ, который учился вместе с нами в институте. Он хорошо знает Матвеева.

Милюк не стал рассказывать, что Семерчук развелся с женой из-за того, что она вступила в любовную связь с Матвеевым. Следователь, узнав об этом, может отказаться от услуг Семерчука. Но тот ухватился за это предложение. Следователь записал адрес и телефон Семерчука с визитной карточки, которую тот дал Милюку. Они расстались, но следователь предупредил на прощание, что сказанное им составляет государственную тайну, поэтому Милюк должен молчать об этом разговоре. Всем, упоминаемым в книге лицам, Милюк показал книгу, и на следующий день уехал в Луганск. На работе его попросил Краснецов отдать книгу и Милюк ответил:

– У меня книги нет. Я ее сжег, чтобы не было ни у тебя, ни у меня проблем с правоохранительными органами.

– Зря сжег, – по голосу было слышно, что Краснецов не поверил в это объяснение, – тебе звонила Лена Семерчук. Позвони ей.

– Сама позвонит, – ответил Милюк.

А Лена после звонка пьяного Семерчука не могла поверить, что Николай убил человека и сейчас сидит в тюрьме. На другой день, после звонка бывшего мужа, она позвонила на кафедру, где работал Матвеев и к телефону подошел Краснецов.

– Слава! Скажи мне – правда, что арестован Николай? – умоляла она его ответить, надеясь в душе, что такое жестокое известие – ложь.

Но Краснецов ничего толком не мог ответить – все повторял, что это слухи, но подтвердил, что Матвеев арестован и попросил перезвонить Милюку, как только тот приедет из Киева. Спустя несколько дней, Лена дозвонилась до Милюка:

– Витя! Объясни, что там случилось? Николай не мог убить никого, тем более женщину.

Но Милюк, знавший о происшествии с Матвеевым больше других, ничего конкретно не ответил Лене. Подтвердил, что сидит Николай в тюрьме и пока идет следствие. И Лена спросила:

– А много ему могут дать?

– Кто знает. Если умышленное убийство, то много, если непредумышленное – поменьше… Сейчас в Киеве его жена, может она больше узнает. – Это был его последний совет упавшей духом женщине.