Время подонков: хроника луганской перестройки

Спустя несколько дней Столяренко, сдав дела, уезжал в Киев. Он поехал на кладбище, чтобы попрощаться с женой. Зайдя в оградку, он присел на скамейку у могильного холмика. Долго смотрел на портрет жены на памятнике и неожиданно для себя стал разговаривать с ней. Внутренний голос шептал: «Сорок лет мы прожили с тобой вместе. Даже, когда ты ушла навсегда от меня, ты была рядом. Я чувствовал тебя всегда в себе. Теперь пришла пора расстаться. Думал, уйти с достоинством на пенсию и жить здесь, рядом с тобой, а потом меня похоронят в этой же могиле, и останемся навсегда вместе. А теперь я вынужден уехать. Буду далеко-далеко от тебя. И где меня похоронят – не знаю. Конечно, буду приезжать к тебе, но это будет редко, возможно, раз в году. Прости меня, любимая. Прости!» – и горькие мужские слезы просочились сквозь крепко сжатые веки. Слезы безнадежно одинокого будущего…

Роман ушел в отпуск. Ремонтно-косметические работы в новой квартире были закончены. По настоянию Лены, решили купить новую мебель. Мебель в старой квартире оставалась их родственнице Ларисе, которая уже начала заниматься продажей кассет. Денег не хватило на мебель, но помог Фотин, который просто оплатил часть мебельного гарнитура, не требуя отдачи денег.

И вот вся их семья собралась в новой квартире. Лена радостно говорила:

– Вот, Владик, твоя комната, а вот Ксюша – твоя. Будете в них жить. Но уборка комнат теперь будет вашим делом. А вот наша спальня с папой. Рома, к сожалению, тебе отдельного кабинета не получается. В зале я не хочу, чтобы были разбросаны твои бумаги, будешь работать в спальне. Я так рада, Рома, что у нас начнется новая жизнь в новой квартире!

И она сама обняла Романа. Он обнял ее, а потом устало сел на диван. После передряг последнего месяца ему хотелось не просто отдохнуть, а забыть работу и ни о чем не думать.

1989

Перестройка движется к своему логическому завершению – краху. Где в планах есть слова «быстрыми темпами», «семимильными шагами», «догоним и перегоним» и еще что-то подобное, следует знать, что это мероприятие ждет крах. Так и перестройка идет под лозунгом «ускорение», а значит, и к своему краху, которого еще не знала российская и советская история.

«Меченый совка» и партийный академик разрушают партию – становой хребет тоталитарной системы. Но, неужели они не видят, что партия так тесно срослась с государственным аппаратом и это ведет к краху государства – уникального многонационального государства, прообраза будущей человеческой цивилизации. Один – с крестьянской темной душой желает властвовать, другой – проживший и работавший долгое время в других странах, хочет перестроить Россию на западный лад. А ее на другой лад не могли перестроить ни Петр Первый, ни Екатерина Вторая, и никто другой. Забыли, что «Умом Россию не понять…» Но западная цивилизация во всю поддерживает перестройку, зная, что их модель развития никогда не привьется в СССР и у русского народа. И запад приветствует демократические процессы в СССР и кричит, что еще мало у нас демократии, ожидая краха советского общества.

А кто знает, что такое демократия? Рассуждают просто – это власть народа. Демократия – это пустое пространство, прозываемое народом, между охлократией и плутократией. Не верите? Посмотрите на европейскую или американскую демократию – сильно плутократы прислушиваются к голосу охлократов, то есть, так называемому демосу? И сделаете собственный короткий и емкий вывод – нет.

Теперь эту охлократию надо вывести на улицу – важная задача демократов. Выведем – это умеют делать демократы. Попутно надо внедрить в массы понятие – электорат. Понятие народ – вообще убрать из обихода. Быдло должно называться красивым словом – пусть будет электоратом. И, опираясь на эту амебообразную субстанцию – все ломать, крушить, но только так, чтобы была личная польза.