Время подонков: хроника луганской перестройки

Партия, как руководящая сила советского общества, решила создать новый демократический орган – Съезд Народных депутатов. Это решение в местных органах было воспринято неоднозначно. Съезд должен стать законодательным органом и многие считали его излишним – есть же Верховный Совет. Как они будут делить законодательные функции? Вроде в документах все прописано, но тревожное чувство непонимания оставалось. Настораживало еще то, что выборы должны быть альтернативными – то есть на одно место могли претендовать несколько кандидатов. Хотя партия застолбила себе места в будущем органе, но два секретаря Ворошиловградского обкома, все-таки решили сделаться депутатами. Понимая, что в шахтерских городах, в условиях борьбы с рабочими кандидатами в депутаты, им не победить, они баллотировались в сельских, северных районах области. А в сам Ворошиловград из Москвы повалили кандидаты в будущие депутаты – высокопоставленные чиновники и демократы. Это естественно – их в столице много и всем места депутата в новом парламенте от Москвы и Подмосковья не хватит, и вот они расползлись по стране, как тараканы по разным избирательным округам. А главное, что они обещают народу, то есть, округу, где живет народ… Голова идет у народа кругом от их подарков-обещаний. Один начальник обещает почистить речку Лугань, да так, что по ней будут ходить пароходы, как до революции! Ура! Радуются ворошиловградцы. Другой, вылупив, как у жабы глаза, заикаясь, обещает народу много демократии и культуры. Чего-то материального не может – он журналист-писатель и попутно ищет свою родословную на Тамбовщине, хотя по типу рожи, надо эту родословную искать в другом месте. Правда, он прислал театр-капустник для окультуривания ворошиловградцев, почему-то названный – экспериментальным. Третий, четвертый, пятый и остальные кандидаты тоже обещают народу всякие блага и клянутся твердо стоять на защите его интересов… А народ, раскрыв коробы ртов, ждут, когда туда польются полным потоком материальные блага. И вот уже кандидаты чуть ли не пророчат народу давно обещанный коммунизм – партия не смогла его построить, а мы демократы его вам подадим ко рту без всякой стройки! Знай, народ – для этого задумана перестройка! Только жуй – не ленись!

Народ! Тебя скоро облагородят по полной! Имеется ввиду – по полной демократической программе – и материально, и морально и тогда с тоской вспомнишь свое тоталитарное социалистическое прошлое!

Весна оказалась горячей для партийных работников всех рангов. Роману Семерчуку, как и другим работникам пришлось много поездить по сельским районам. Раньше он толком и не знал сельскохозяйственного производства, сейчас ему в разговоре селяне задавали такие вопросы, на которые он не знал, что ответить. Как раньше ответить односложно – партия приказала и надо делать – не проходило. Ответить жизненно мудро – он не мог – не позволяла партийная идеология. Даже были оскорбления в адрес партии. Люди, почуяв гласность, били по самым больным местам развития общества. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и раньше рабочий люд и цехе, и на селе не стеснялся задавать острых вопросов.

Но более всего его тревожил тот факт, что из партии стали выходить ее члены-коммунисты. Кто-то из них объявлял об этом, кто-то – просто не платил взносы, а это означало молчаливое расставание с партией. Уже объявили, что может интеллигенция без всякой очереди вступать в ее ряды. Но раньше интеллигенция стремилась в партию и не все могли в нее попасть, то сейчас руководители-интеллигенты не желали разделить перестроечные заботы партии.

Но обоих секретарей удалось протолкнуть в депутаты Съезда Народных депутатов. Роману хотелось отдохнуть, но покой партийному работнику, как выразился один поэт – «только снится». В мае забастовали шахтеры. Ситуация складывалась грозная. Падение производства, в том числе и в добыче угля, продолжалось. Народ стал жить хуже. В результате борьбы с пьянством и алкоголизмом, денег в местном бюджете не было. Москва и Киев сократили дотации области. А отсутствие денег, сказывалось на всех сторонах жизни города и области: и культурной, и материальной. Партийные ряды не просто редели. Коммунисты поменяли свое сознание на какое-то оппортунистическое, а может ревизионистское. Как понимать эти термины, никто толком даже в обкоме, не знал, хотя ими пользовались все предыдущее время. Но явно было видно, что идеологический уровень партии рухнул от марксизма-ленинизма в противоположную сторону – не пролетарскую.

Пролетариат Донбасса вышел на улицу.

Надо было что-то предпринимать, и первый секретарь Поляков собрал совещание. Весеннее солнце ярким светом освещало зал заседаний и казалось, что лысина первого отражала этот теплый свет и давала дополнительное освещение комнате, в которой должны были решаться застывшие во времени проблемы социалистического общества.

Поляков, что нравилось многим, сразу начал говорить о непростом текущем моменте.