Время подонков: хроника луганской перестройки

– Слышите? – спросил он присутствующих, – это шахтеры стучат касками об асфальт перед облисполкомом. Мы находимся рядом и тоже слышим. Сейчас нам даст полную информацию, что происходит в шахтерских коллективах, председатель профсоюза шахтеров области, товарищ Олесенко.

Встал шахтерский председатель и грузно пошел к массивной трибуне. Он разложил перед собой какие-то бумажки и начал говорить:

– Ситуация сложилась достаточно сложная. Какие-то политические силы подняли шахтеров на забастовки. Не пока не буду уточнять – какие силы, только подчеркну, что требования шахтеров касаются только увеличения заработной платы. Никаких политических требований они не выдвигают. Бастуют практически шахтеры всех шахт области. И что очень плохо, бастуют шахтеры Свердловска, Антрацита, Ровенек, где добывается антрацит. А это самый ходовой уголь и потребители покупают его по самой дорогой цене… – Он начал перебирать бумажки, лежащие перед ним, чтобы подкрепить указанные им данные цифрами.

– Это мы знаем… – перебил его Поляков, – шахты, добывающие курной уголь, в основном убыточны. Вы скажите, почему шахтеров довели до того, что они забастовали? Такого в Донбассе не наблюдалось с двадцатых годов.

– Я уже говорил, – продолжил Олесенко, – крикуны подбили шахтеров на такое выступление…

– А я вам и всем скажу, что крикуны здесь не причем. – снова перебил его Поляков. – Вы часто опускаетесь в шахту, чтобы посмотреть на труд членов своего профсоюза?

– Периодически я встречаюсь с шахтерами…

– Я спрашиваю – вы часто спускаетесь в шахту?

– Да. Несколько раз в году я опускаюсь в шахту.

– А в лаве или в проходке бываете?

– Реже. Но бываю. Я еще не успел сказать, что добыча угля не прекратилась. Это, так сказать, перманентная забастовка. Шахтерские смены работают по добыче угля, а свободных от работы шахтеров привозят сюда стучать касками. Но все равно надо часть их требований удовлетворять, но это уже – государственное дело, ни профсоюза, ни даже областного руководства… – заискивающе произнес председатель областного профсоюза.

Поляков был родом из шахтерского города и, пожалуй, не хуже других знал труд и жизнь шахтеров.

– Насколько мне говорили, вы спускаетесь на козе только на первый заезд в шахте…

«Коза» – это шахтерское название крохотного вагончика, на котором на тросе шахтеры опускаются в шахту, а заезд – место пересадки шахтеров на другую «козу», чтобы опуститься еще ниже – вглубь земли. Эти термины применил Поляков:

–… а в забое вы давно уже не были. Я проясню всем житейские проблемы шахтеров, и станут понятны их требования. У шахтеров шестичасовой рабочий день, всем известно. Теперь посмотрим, что получается фактически. Рабочий очистного забоя, проходчик, такелажник, а так же другие рабочие должны за час до начала работы придти на наряд. Считаем часы. Потом он спускаются в шахту, идут или их везут к месту работу – в лаву для добычников, или в забой для проходчиков. Получается часто больше часа. А всего – уже два часа. Смена у шахтеров происходит на лопате. – Имелось в виду, что шахтер отработавший смену, должен передать лопату вновь прибывшему сменщику, – потом шесть часов отработать, час подниматься на-гора, час мыться. Итого получается, что шахтер работает не шесть часов, а десять. А еще можно подсчитать, что шахтеру надо из дома добраться до работы, а потом обратно. Получается, что половину суток шахтер находится вне дома. А за эти лишние часы шахтер не получает денег. Поэтому они справедливо требуют, чтобы им оплачивали часы, которые они тратят в шахте, добираясь до места работы. Всем это понятно?

Олесенко, стоящий за трибуной, начал было возражать:

– Я это тоже знаю. Недаром пять лет работал в самой шахте, пока меня не избрали в партийные органы, а потом назначили в профсоюз. Но что может поделать профсоюз, если государство устанавливает такие порядки? Итак, шестичасовой рабочий день, но зарплата, по сравнению с другими категориями рабочих, работающих на поверхности, высокая. Труд тяжелый, но и шахтеры тоже не подарок – пьют по-черному…

Поляков перебил его:

– Труд шахтеров, особенно рабочих очистного забоя, – очень тяжелый: в пыли, что лопату не видно, без достаточного количества кислорода, выкинуть лопатой на конвейер тонн пятнадцать-двадцать угля, для передвижки комбайна… После такого труда хочется, естественно, забыться. Пива недостаточно продается, и обезвоженный организм травят сейчас не водкой, а разным суррогатом. Надо начистоту говорить об этом не только здесь, но и на шахтах. – Он немного помолчал и стал подводить итог этому вопросу. – Нам надо выйти к шахтерам и поговорить с ними. Надо быть ближе к ним, а то мы боимся встретиться с ними лицом к лицу…

Олесенко перебил его:

– Шахтеры приняли решение никаких агитаторов у себя не принимать…