Время предательства

День стоял солнечный. Гамаш вспомнил, что сегодня воскресенье. Солнце только взошло, но, глядя на детей, можно было подумать, что они играют уже несколько часов и могут продолжать хоть весь день, прерываясь разве что на горячий шоколад.

Он закрыл окно и распахнул занавески. Дом погрузился в тишину. Он не сразу понял, что находится не в гостинице Габри, а в доме Эмили Лонгпре.

Спальня с дощатыми полами превосходила размерами номер в гостинице. На одной из стен, оклеенных обоями с давно вышедшим из моды цветочным рисунком, располагался камин. По двум стенам шли окна, что делало комнату яркой и веселой.

Гамаш посмотрел на часы на прикроватной тумбочке и чуть не схватился за голову – они показывали почти восемь. Он проспал. Не стал ставить будильник, понадеявшись, что проснется, как всегда, в шесть. Или что Анри не даст ему разоспаться.

Но оба заснули как убитые и все еще спали бы, если бы внизу кто-то из игроков не забил гол.

Быстро приняв душ, Гамаш спустился с Анри вниз, накормил его, включил кофейник, потом пристегнул поводок к ошейнику, собираясь прогуляться вокруг деревенского луга. На ходу они наблюдали за хоккеистами, Анри натягивал поводок – ему тоже хотелось поиграть.

– Я рада, что этот тупой зверюга на поводке. Он опасен.

Гамаш повернулся и увидел Рут с Розой на замерзшей дороге. На Розе были маленькие вязаные тапочки, и она прихрамывала, как и ее хозяйка. А Рут вышагивала вперевалку, точно утка.

Если хозяева действительно становятся похожими на своих питомцев, то у самого Гамаша в любой момент могли появиться громадные уши и игривое, чуть рассеянное выражение лица.

Но Роза для Рут значила гораздо больше, чем просто домашняя любимица, а Рут для Розы, должно быть, была поважнее других крупных двуногих.

– Анри не тупая зверюга, мадам, – возразил Гамаш.

– Я знаю, – отрезала поэтесса. – Я обращалась к Анри.

Овчарка и утка уставились друг на друга. Гамаш на всякий случай придержал поводок, но он мог не беспокоиться. Роза сделала выпад клювом, и Анри трусливо попятился и укрылся за ногами Гамаша.

Гамаш и Анри удивленно посмотрели друг на друга.

– Пасуй! – прокричала Рут хоккеистам. – Не держи шайбу!

Любой, кто находился поблизости, услышал бы и подразумеваемое «кретин» в конце фразы.

Парнишка паснул шайбу, но слишком поздно. Она исчезла в сугробе. Он посмотрел на Рут и пожал плечами.

– Ничего, Этьен, – сказала Рут. – В следующий раз не спи.

– Oui, тренер.

– Долбаные дети! Никогда не слушают, – сказала Рут, поворачиваясь к ним спиной, но прежде убедилась, что некоторые из них увидели ее с Розой, перестали играть и приветственно помахали.

– Тренер? – спросил Гамаш, шагая рядом с ней.

– По-французски это значит «идиот».

Гамаш рассмеялся, выпустив облачко пара:

– Значит, вы их и этому научили?

Изо рта Рут вылетело несколько маленьких облачков, и он предположил, что это смешинки. Или сера.

– Спасибо за вчерашнюю курицу в вине, – сказал старший инспектор. – Она была великолепна.

– Так, значит, ты ее ел? Боже мой, мне послышалось, будто наша библиотекарша сказала, что блюдо предназначено для людей, которые арендуют дом Эмили.

– Дом арендую я и мои друзья, как вам прекрасно известно.

Рут подхватила Розу и несколько шагов прошла молча.

– Ты уже знаешь, кто убил Констанс? – спросила она.

– Пока еще нет, но кое-какие мысли уже есть.

Рядом с ними продолжалась игра в хоккей, мальчишки и девчонки гонялись за шайбой, кто-то катился вперед, кто-то давал задний ход. Словно от того, что случится с маленьким резиновым диском, зависела жизнь.

Эта мысль могла показаться банальной, но Гамаш знал, что тут, на игровой площадке, учатся многому. Доверию и командной работе. Когда сделать пас, когда наступать, когда обороняться. И всегда помнить о цели, невзирая на хаос и крики вокруг.

– Почему вы взяли книгу доктора Бернара? – спросил он.

– Какую книгу?

– Сколько у вас книг доктора Бернара? – хмыкнул Гамаш. – Ту, что про пятерняшек Уэлле. Ту, что вы взяли в магазине Мирны.

– Какой еще магазин? – спросила Рут, оглядываясь. – Там же написано «библиотека».

– Там написано «librairie», что по-французски означает «вы лжете».

Рут фыркнула от смеха.

– Вы прекрасно знаете, что на французском это слово означает «книжный магазин», – сказал Гамаш.

– Чертов французский, все путает. Почему нельзя говорить ясно?

Гамаш посмотрел на нее с изумлением:

– Очень хороший вопрос, мадам.

Он говорил без раздражения. Он многому научился у Рут. И не в последнюю очередь терпению.

– Да, я взяла эту книгу. Я уже сказала, что Констанс мне поведала, кто она такая, и мне захотелось почитать про нее. Патологическое любопытство.

Гамаш знал, что у Рут есть много чего патологического, но вот любопытством она не страдает, потому что любопытство подразумевает интерес к другим людям.

– И вы решили, что из книги доктора Бернара сможете узнать что-то?

– Ну, от нее-то мне уже ничего не узнать, верно? Так что я сделала максимум возможного. Скучная книженция. Разговор в основном об авторе. Ненавижу людей, которые считают себя центром мироздания.

Он оставил ее последнее предложение без комментариев.