Время предательства

Он шагал среди горожан, не встречаясь ни с кем взглядом. Погруженный в свои мысли. Наконец старший инспектор подошел к офисному зданию и нажал кнопку домофона. Лифт доставил его на последний этаж. Он прошел по пустому коридору и открыл дверь в знакомую приемную.

От ее вида, от ее запаха у него скрутило желудок, и он слегка удивился этой волне тошноты и силе воспоминаний, нахлынувших на него.

– Старший инспектор.

– Доктор Флёри.

Они обменялись рукопожатием.

– Спасибо, что согласились меня принять, – сказал Гамаш. – В особенности в субботу. Merci.

– Обычно по выходным меня здесь нет. Но сегодня я расчищал завалы перед праздниками.

– Извините, что побеспокоил, – сказал Гамаш.

Доктор Флёри посмотрел на визитера и улыбнулся:

– Я же сказал, что приму вас, Арман. Вы меня ничуть не побеспокоили.

Он провел старшего инспектора в свой кабинет – удобное светлое помещение с большими окнами, где стояли стол и два стула друг перед другом. Флёри указал на один из стульев, хотя Арман Гамаш прекрасно знал это место – провел в нем немало часов.

Доктор Флёри был психотерапевтом. Точнее, главным психотерапевтом Квебекской полиции. Но его офис располагался не в управлении полиции. Решили, что такое место подойдет лучше.

И потом, если бы доходы доктора Флёри зависели только от агентов полиции, приходящих к нему на консультации, то он жил бы впроголодь. Агенты полиции не любили признаваться, что им нужна помощь. И уж конечно они не хотели, чтобы кто-то знал, что они обращались за помощью.

Но после операции на фабрике старший инспектор Гамаш сказал себе, что непременным условием возвращения к работе всех участвовавших агентов, получивших физические или психологические травмы, является психотерапия.

Включая и его самого.

– Я думал, вы мне не доверяете, – сказал доктор Флёри.

Старший инспектор улыбнулся:

– Вам я доверяю. Но что касается других, сомневаюсь. Были утечки обо мне, о моей личной жизни и отношениях, но главным образом утечки о той истории, после которой к вам приходили консультироваться мои агенты. Против них использовалась информация, в высшей степени личная информация, которую они доверили только вам.

Гамаш не сводил глаз с доктора Флёри. Тон его голоса был обыденным, но взгляд – жестким.

– Утечки могли произойти только из вашего офиса, – продолжал он. – Однако я никогда не обвинял вас лично. Надеюсь, вы это знаете.

– Знаю. Вы считали, что кто-то взломал мой архив.

Гамаш кивнул.

– И продолжаете так считать?

Старший инспектор выдержал взгляд психотерапевта. Они с доктором были почти ровесниками, Флёри, возможно, на год-другой моложе. Опытные мужчины. Которые многое повидали, многое слышали.

– Я знаю, вы провели тщательное расследование, – сказал старший инспектор. – И не нашли никаких указаний на то, что кто-то взламывал файлы ваших пациентов.

– Но ваше мнение не изменилось?

Гамаш улыбнулся:

– Иными словами, не параноик ли я?

– Надеюсь, что нет, – сказал Флёри. Он закинул ногу на ногу и поставил на колено открытый ноутбук. – Вот присматриваю коттедж в Лаврентидах[39].

Гамаш рассмеялся, но в желудке у него обосновалась тошнота, горьковатая, застойная лужица. Его одолевали сомнения.

– Вы все еще не уверены, Арман?

Гамаш видел озабоченность, почти наверняка искреннюю, на лице Флёри, слышал ее в его голосе.

– Недавно еще один человек назвал меня параноиком.

– И кто же?

– Тереза Брюнель. Суперинтендант Брюнель.

– Старший офицер? – спросил Флёри.

Гамаш кивнул:

– А также друг и доверенное лицо. Она решила, что я спятил. Повсюду вижу заговоры. Она, гм… – Он стрельнул глазами на свои руки, лежащие на коленях, потом снова посмотрел в лицо доктора Флёри и застенчиво улыбнулся. – Она отказалась помогать мне в расследовании и уехала на каникулы в Ванкувер.

– Вы думаете, что ее планы на Рождество прежде были как-то связаны с вами?

– Теперь вы подозреваете меня в нарциссизме?

– Я вижу в своем будущем новый навесной лодочный мотор, – пошутил Флёри. – Продолжайте, старший инспектор.

Но на этот раз Гамаш не улыбнулся. Он подался вперед:

– Что-то происходит. Я знаю, просто не могу доказать. Пока. В Квебекской полиции процветает коррупция, но дело не только в этом. Я думаю, за такими делами стоит один из старших офицеров.

На доктора Флёри слова Гамаша не произвели впечатления. Он остался невозмутимым.

– Вы все время говорите «я думаю», – сказал психотерапевт. – Но рациональны ли ваши опасения?

– Это не опасения, – возразил Гамаш.

– Но и не факты.

Гамаш молчал, видимо подыскивая слова, которые убедили бы собеседника.

– Вы опять о том слитом видео? Вы же знаете, что проводилось официальное расследование, – сказал доктор Флёри. – Вы должны принять их выводы и забыть ту историю.

– Двигаться дальше? – Гамаш услышал в своем голосе намек на обиду, слабое недовольство.

– Вы не можете контролировать такие вещи, Арман, – терпеливо напомнил ему доктор.

– Я говорю не о контроле, а об ответственности. О необходимости занять позицию.

– Рыцарь в белых доспехах? Главное – знать, атакуете ли вы реального противника или ветряную мельницу.