Время предательства

Она оторвала глаза от печки и посмотрела в другой конец комнаты. Жером сидел за столом, устанавливал мониторы, клавиатуры, тонкие металлические коробки. Из-под стола виднелась пятая точка агента Николь, подключавшей соединения.

Тереза сверкнула глазами на Гамаша.

– Нет, у меня не все в порядке. Это безумие, Арман, – сказала она вполголоса. – Даже если она не работает на Франкёра, она переменчива. Вы же знаете. Она лжет и манипулирует людьми. Она работала на вас, и вы ее уволили.

– Я перевел ее в подвал.

– А должны были уволить.

– За что? За самоуверенность и грубость? Если считать такие качества неприемлемыми для агента полиции, тогда всех придется уволить. Да, она трудная личность, однако посмотрите на нее.

Они оба посмотрели на агента Николь. Но увидели только ее зад в воздухе, словно у терьера, отрывающего закопанную кость.

– Что ж, наверное, сейчас не лучший момент для вынесения суждений, – с улыбкой сказал Гамаш, но Тереза не нашла в этом ничего смешного. – Я отправил ее в подвал, и она там мониторит информационный обмен. Я хотел таким образом научить ее слушать.

– И у вас получилось?

– Не совсем, – признал он. – Но произошло кое-что другое.

Он снова посмотрел на агента Николь. Теперь она сидела под столом по-турецки, осторожно разделяя пучок проводов. Растрепанная, неухоженная, в одежде не по размеру. Свитер на ней был слишком уж в обтяжку. Джинсы того покроя, что она носила, ей не годились, волосы выглядели грязноватыми. Но работала она ловко и умело.

– За долгие часы прослушивания агент Николь выработала уникальные навыки, – продолжил Гамаш. – Не вербальные, а электронные. Она провела многие часы, оттачивая свое мастерство по сбору информации.

– Шпионила, – уточнила смысл его слов Тереза. – Занималась взломом. Вы прекрасно понимаете, что все ваши аргументы говорят о ее возможном сотрудничестве с Франкёром.

– Oui, – сказал Гамаш. – Увидим. Вы же знаете, отдел по расследованию киберпреступлений подозревал и ее.

– И как?

– Версию отвергли, сочтя Николь неуравновешенной. Не думаю, что Франкёр стал бы работать с человеком, которого он не может контролировать.

– Поэтому вы и вызвали ее сюда?

– Не в качестве остроумного собеседника, а вот по этой причине…

Он показал поленом на Николь, и суперинтендант Брюнель взглянула в ту сторону. И снова увидела неловкого молодого агента, расположившегося под столом. Николь безмолвно, аккуратно распутывала клубок проводов и подсоединяла их.

Тереза снова посмотрела на Гамаша неуступчивым взглядом.

– Может быть, агент Иветт Николь и знает свою работу, но у меня все равно остается вопрос, который вы ей не задали: в чем состоит ее работа? Ее настоящая работа?

У старшего инспектора Гамаша не было ответа.

– Мы оба знаем, что она, вероятно, работает на Франкёра. Он отдал ей приказ, и она исполнила его. Нашла видео, отредактировала и выложила в Сеть. Чтобы навредить вам. Вы же знаете, что не весь мир вас любит.

Гамаш кивнул:

– У меня тоже такое впечатление.

И опять Тереза не улыбнулась.

– Те самые ее качества, которые видите вы, известны и Франкёру. За одним исключением. – Суперинтендант Брюнель подалась к Гамашу, и он ощутил запах ее тонкой туалетной воды и слабый аромат мяты в ее дыхании. – Он знает, что она – социопат. Без всякой совести. Она сделает что угодно, если ей это нравится. Или причинит вред кому угодно. В особенности вам. Сильвен Франкёр видит это в ней. Культивирует. Использует. А что видите вы?

Они оба посмотрели на бледную молодую женщину с кабелем в руках и с тем же самым выражением на лице, какое было у Рут, когда та вчера вечером зажигала спички.

– Вы видите еще одну душу, которую хотите спасти. Вы приняли решение и вызвали ее сюда, не посоветовавшись с нами. Самостоятельно. Ваша гордыня, вполне вероятно, будет стоить нам…

Тереза Брюнель не закончила предложения – не было нужды. Они оба знали, какой может быть цена.

Она с такой силой захлопнула чугунную дверцу печки, что Иветт Николь подпрыгнула и ударилась головой о столешницу.

Из-под учительского стола донеслись ругательства, каких, вероятно, еще не слышала эта маленькая деревенская школа.

Но Тереза тоже их не слышала. Как и Гамаш. Суперинтендант Брюнель вышла из дома, громко хлопнув дверью прямо перед носом Гамаша, который двинулся за ней.

– Тереза, – окликнул он ее, догнав на расчищенной тропинке. – Постойте.

Она остановилась, но не повернулась к нему. Не хотела смотреть ему в лицо.

– Клянусь вам, Арман, если бы я могла вас уволить, я бы уволила. – Она повернулась к нему. Такой рассерженной он ее еще не видел. – Вы высокомерны, эгоистичны. Вы считаете, что можете заглядывать в человеческую душу, но вы так же ущербны, как и все остальные. И посмотрите, что вы наделали.

– Извините, Тереза, я должен был посоветоваться с вами и Жеромом.

– Так почему же вы не сделали этого?

Он ответил не сразу:

– Я боялся, что вы не согласитесь.

Она уставилась на него, все еще сердитая. Но его прямодушие застало ее врасплох.