Время прощать

Они перешли из одного корпуса в другой. У кабинета заместителя старшего надзирателя стояли два вооруженных охранника. Мужчина в рубашке с короткими рукавами и пристегивающимся галстуком неприветливо произнес:

— У вас десять минут.

«Мы тоже рады вас видеть», — мысленно пошутил Джейк.

Один из охранников открыл дверь.

— Подожди здесь, — велел Карле Джейк.

— Я побуду с ней, — заверил его Флойд Грин.

Комнатка без окна больше напоминала шкаф, чем кабинет. На металлическом стуле, пристегнутый к нему наручниками, вольготно съехав на край сиденья и закинув ногу на ногу, сидел двадцативосьмилетний Марвис Лэнг в белой тюремной форме: робе и штанах с синими «лампасами». У него была пышная прическа в стиле афро и бородка-эспаньолка.

— Марвис, я Джейк Брайгенс, адвокат из Клэнтона, — представился Джейк, втискиваясь на близко придвинутый к столу стул.

Марвис вежливо улыбнулся и, насколько позволяла цепь, неуклюже протянул ему правую руку, как и левая, пристегнутую к стулу. Несмотря на его оковы, они обменялись крепким рукопожатием.

— Вы помните своего адвоката Ника Нортона?

— В общем, да. Хотя у меня не было особых причин с ним встречаться.

— У меня в кармане письмо от него, дающее мне полномочия поговорить с вами. Хотите посмотреть?

— Да я и так готов побеседовать. Давайте. О чем вы хотите говорить?

— О вашей матери Летти. Давно она вас навещала?

— В прошлое воскресенье.

— Она рассказала, что ее упомянул в своем завещании белый человек по имени Сет Хаббард?

Марвис на секунду отвел взгляд, потом едва заметно кивнул:

— Рассказала. А вам это зачем знать?

— Затем, что Сет Хаббард назначил меня адвокатом по своему наследству. Девяносто процентов всего, чем владел, он отписал вашей матери, и моя задача состоит в том, чтобы она их получила. Понимаете?

— Значит, вы — хороший парень?

— Чертовски верно. Сейчас я для вас — самый лучший парень во всей этой истории, но ваша мать так, видимо, не думает. Она наняла мемфисских адвокатов, которые оберут ее до нитки.

Марвис подтянулся на стуле, сделал попытку поднять руки.

— Подождите, я официально недоразвитый. Повторите-ка помедленней.

Джейк еще не закончил свою речь, когда кто-то постучал в дверь.

— Все, время вышло, — сообщил охранник, заглянув в помещение.

— Я уже заканчиваю, — ответил Джейк и как можно вежливее закрыл дверь, после чего перегнулся через стол. — Я хочу, чтобы вы позвонили Нику Нортону за его счет. Он подтвердит, что все мною сказанное — правда. Сейчас любой адвокат округа Форд скажет вам то же самое: Летти совершает чудовищную ошибку.

— И я должен ее исправить?

— Вы способны помочь. Поговорите с матерью. Нам с ней и так предстоят нешуточные бои, а она сильно осложняет дело.

— Дайте подумать.

— Думайте, Марвис. И звоните мне в любое время — за мой счет.

Охранник снова возник в дверях.

17

Обычная компания «белых воротничков» собралась в чайной позавтракать и выпить кофе — не чаю, во всяком случае, не в такой ранний час. За одним столом сидели адвокат, банкир, торговец и страховой агент, за другим — избранная группа пожилых джентльменов-пенсионеров. Пенсионеров, но людей отнюдь не лишенных живости и любопытства. Его называли «столом старикашек».

Разговор струился непрерывным ровным потоком, пока касался плачевных результатов игры футбольной команды «Оле Мисс», в минувшую субботу непростительно продувшей команде университета Тулейн, и еще более плачевным итогам ее игры с командой Университета штата Миссисипи. Обороты он набрал, когда «старикашки» закончили честить Дукакиса, только что побежденного Бушем, и банкир громко произнес:

— Я слышал, эта женщина сняла старый дом Саппингтона и переезжает в город, со всей своей ордой, разумеется. Говорят, родичи повалили к ней гурьбой, так что теперь ей требуется дом побольше.

— Дом Саппингтона?

— Ну да, к северу от города, чуть в стороне от Мартин-роуд, сразу за аукционной площадкой. Ну, старая ферма, ее почти не видно с дороги. Ее пытаются продать с тех пор, как умер Йенк Саппингтон, — сколько это уже прошло, лет десять?

— Как минимум. Кажется, ее несколько раз сдавали в аренду.

— Но никогда — черным, если не ошибаюсь.

— Во всяком случае, насколько мне известно, — нет.

— Кажется, она в хорошем состоянии?

— В хорошем. Дом только в прошлом году покрасили.

Некоторое время все сосредоточенно осмысливали информацию. Несмотря на то что ферма Саппингтона находилась на окраине города, район все еще считался белым.

— Почему они согласились сдать дом черным? — спросил один из «старикашек».

— Деньги. Никто из Саппингтонов здесь больше не живет, так что им дела нет. Если уж они не могут продать дом, то почему не сдавать в аренду? Деньги есть деньги, независимо от того, кто их тебе отсылает. — Произнеся это, банкир сделал паузу, ожидая взрыва. Его банк славился тем, что не имел черных клиентов.

В чайную вошел риелтор. Как только сел за стол «белых воротничков, его тут же огорошили вопросом:

— Мы как раз говорили о том, что эта женщина собирается снять дом Саппингтонов, это правда?