Время просить прощения

Подойдя к штабу, попросился у часового к командиру. Тот пошел докладывать и быстро вернулся. Зайдя, я извинился за то, что сразу не сказал, так как растерялся от того, что командир начал кричать. Тот сначала заорал, но тут же осекся и приказал докладывать. Вот я и вывез, что, дескать, немца допросили, пока не умер, тот и рассказал. Мне влепили выговор за то, что сразу не доложил. Я виновато потупил взгляд и сделал страдальческое лицо.

– Значит, справа от вокзала?

Я кивнул.

– Хорошо. Иди во взвод, приказ у вас есть. Да, еще, говоришь, связи нет? Вот бумага, у часового спросишь, где найти вещевой склад полка, получишь радиостанцию. Беречь, как свою задницу, понял? Их и так мало.

– Понял, товарищ командир.

– Ждать уточнений по радио, командиру передашь вот это, – мне дали бумажку, в которой комполка что-то сообщал. – Пусть ищет соседей и готовится выдвигаться, к вокзалу пока не лезть! Понял меня, сынок?

О как, я сын полка теперь, ха-ха. Тяжко на самом деле было смотреть на командиров, от них же результат требуют, трясут так, что нам, бойцам, завидовать должны. С нас спрос меньше, хоть и находимся на передовой, но от этого даже легче как-то. Вон комполка, наверняка ведь мужику лет сорок, а то и меньше, а выглядит… Измученный, черные круги под глазами, щетина, спал нормально наверняка еще до войны. Да, всем тяжело, не только солдатам, хоть и не думаешь об этом на передовой.

Чего-то много мне тут наговорили, ну да ладно. Интересно, каких указаний стоит ждать теперь? Чего сейчас в штабе придумают, чую, будет мне больно об этом вспоминать…

– Ну, ты чего? – встретил меня Иван. – А, решил рацию попросить?

– Ага, командир же ругался, что связи нет, теперь будет, – улыбнулся я.

– Бежим давай, пока тихо стало.

Вернулись мы в разгар боя. Удивило, что в нашем доме, где находился взвод, стало больше бойцов. Оказалось, соседи пришли, у них связь была, вот и подошли к нам, так как нас больше атакуют. Наш лейтеха обрадовался, что будет связь, радиста озадачил связаться и доложить, что приказ передан по назначению, мы готовы, первый взвод подошел к нам, ждем приказа.

Заняли с Иваном местечко возле одного из окон второго этажа, даже стрельнули пару раз, прежде чем фрицы отошли назад. После нескольких минут безделья вновь начались разрывы снарядов. Только теперь почти каждый попадал в дом. Укрылись в подъезде, там был выход на обратную сторону дома, пролом в стене, если точнее. Переждав налет, бойцы начали занимать свои позиции, успели только-только, немцы вновь шли вперед под прикрытием двух танков. Это было уже серьезно. У нас есть вроде какие-то ружья противотанковые, видел нескольких ребят с ними, но смогут ли они остановить танки, вопрос.

Стало действительно жарко, в горячке в очередной раз сменил магазин. Хорошо, что, когда трофеи собирали, я урвал патронов к немецкому автомату, иначе сидел бы сейчас без оружия. Винтовка моя осталась лежать где-то в подъезде, по-хорошему ее бы надо взять с собой, вдруг патроны кончатся или спросит кто-нибудь из командиров о ней… Что буду говорить? Нет, воюю с оружием врага – это ладно, сейчас не сорок первый год, но винтовка записана на меня, отчитываться ведь как-то надо, хотя это последнее, о чем стоит думать, дожить бы до отчета-то. С автоматом другая беда: патроны быстро кончаются, вот бы магазинов к автомату побольше, а то часто приходится набивать патроны в них.

– Боец, бегом к связисту, он за стеной, передать в штаб, что атакованы большой группой противника. Давят танками, долго не удержимся, существует вероятность охвата с юго-востока, просим подкреплений!

Выслушав командира, а говорил он именно мне, побежал, куда послали, за стену. Тут, за стеной дома, обращенной к Волге, в небольшом схроне (с виду так воронка обычная, только прикрыта куском жести) сидел связист. Передав ему слово в слово то, что приказали, рванул назад. Доложился, получил втык за то, что вернулся, не дождавшись ответа, и побежал назад. Хорошо хоть сюда не стреляют, можно еще бегать.

Ответа не было очень долго, мне уже казалось, что его и вовсе не будет, однако рация заговорила.

– Держать позиции, скоро придет подкрепление, сейчас на переправе. Стараться жечь танки, не допускать выхода противника к Волге.

– Они там что, белены объелись? – воскликнул лейтенант, когда я передал ему приказ. – Чем и кем держаться? У меня осталось двадцать три бойца, один танк остановили, но не сожгли, немцы пока залегли, возможно, снова артобстрел начнут…

Командир, видимо, в сердцах это выпалил, так как, быстро придя в себя, зло зыркнул на меня и убежал к окнам. Тут давно уже стреляли не из оконных проемов, они слишком большие, а из дырок, что наделали в стенах танки и снаряды артиллерии противника.