Время просить прощения

Быстро сообразив, я осмотрел окна и, переползая, просто выбрасывал гранату за окно, даже не придавая ей скорости, чтобы взрывались они прямо под стеной. Немцы, добежав до здания, прячутся как раз под стеной, где их не достанешь из винтовки или автомата, а гранатой вполне себе можно.

– Где же наши-то? – выдохнул Иван, перезаряжая в очередной раз свой автомат.

Они тут двое с такими, ППШ называются, с круглым диском. Патроны берегут, но мне страшно было, когда у обоих почти одновременно кончились патроны, и ребятам пришлось набивать диски. Казалось, это будет длиться вечно. В бою это едва ли не самое страшное. Это же не кино, патроны кончаются, а времени, чтобы набить магазин, просто нет. Сам уже был в такой ситуации, сидишь, пихаешь патроны, они не лезут, ибо руки ходуном ходят, а опустить глаза, чтобы посмотреть на свою работу, боишься.

Да уж, скорее бы кто-нибудь пришел на подмогу, ведь это уже не смешно. Патроны кончаются, гранаты тоже не бесконечные, да и в туалет мне хочется… А что, думаете, на войне этого не делают? А куда, простите, отходам деваться? Естественные надобности никто не отменял. Под себя как-то не могу, хотя тут с этим спокойно, никто ничего не скажет, все в одинаковом положении.

Вместо подкрепления внезапно для нас пришла ночь. Точнее, спустилась темнота, и стрельба почти сразу перешла в разряд «для порядка». Началось шевеление. Кто-то пришел к нам, его чуть не пристрелили, ибо боялись всего, что шевелится, кто-то из наших сделал вылазку в другие помещения.

– Севка, под стеной немцев, – один из парней, что бились рядом с нами, показал мне жест, проведя ладонью выше головы, – хоть жопой ешь. Наверняка и патроны есть. Видать, твои, наверняка гранатами покрошил, вон сколько выбросил!

– Думаю, у них там много чего есть, – произнес Иван, осматривая свой ППШ. – Надо сходить. Да, а где у нас командир, или, блин, к кому обращаться?

– Не знаю, – пожали плечами буквально все присутствующие.

Хотелось есть… и наоборот. Набив брюхо трофейной едой, как назвали бойцы то, что нашли у немцев в личных вещах, выбрал момент и нашел местечко для уединения. Командир появился. Около двенадцати часов ночи мы по очереди осматривали помещения, и лейтенант вместе со связистом завалились в гости. Да, забыл сказать, вокзал остался за нами.

Было странно и страшно смотреть, как немцы оставили попытки выбить нас отсюда, бросив на произвол судьбы своих товарищей, что уже были в здании вокзала. Те, почуяв неладное, бросились назад, выбегая под наши винтовки и гранаты. Если уцелели хотя бы несколько человек, то можно считать их очень везучими людьми. Наши бойцы были очень злы и стреляли на каждое движение.

– Как вы тут, ребята? – Лейтенант щеголял свежей повязкой на голове и рукой на перевязи.

– Да норма, товарищ командир. Кухня будет? – спросил за всех Иван.

– Хотелось бы, – поморщился лейтеха, – мне обещали, а уж как будет…

– Понятно, – вздохнули все.

– Сколько у вас человек? – Присел на какой-то ящик командир и, достав папиросу, закурил.

– Шестеро. Раненых нет, повезло, видать, посекло крошкой немного, так тут все такие, – вновь ответил Ваня.

Это было правдой, все были целы, несмотря на тот ад, что тут творился.

– Это хорошо. Не всем там повезло. В строю вместе с вами тридцать четыре штыка, связь установили, командование полка хвалило за храбрость и обещало подмогу и награды.

– Только когда будет – неизвестно, – закончил за него я.

Да, пообвыкся уже, чувствую себя таким же, как все.

– Всем сейчас тяжело, весь город – сплошной фронт. Слышите? – Командир повернул голову куда-то в сторону, как бы вслушиваясь. – У вас тихо, а кое-где дерутся без остановки днем и ночью.

– А где, товарищ командир? – вновь спросил я.

– На заводах, на Мамаевом кургане, возле переправ. Самолетов ночью нет, но немец долбит из орудий и минометов. Даже в темноте умудрились потопить баржу с ранеными, прямое попадание, – командир провел рукой по голове и сжался. – Тяжко с утра будет, ребятки. Вы уж давайте, отдохните, если сможете, и, главное, готовьте оружие и боеприпасы. В соседнем крыле у бойцов много трофейного оружия, к своему патронов почти нет. Но это даже хорошо, так как немец нас и снабжает боеприпасами. Соберите все, что может стрелять, и размещайте рядом с собой, там, откуда будете вести огонь. Сами понимаете, перезарядка может стоить жизни, а так будет возможность сменить оружие быстрее, если что. Автоматы есть, в каком состоянии, не знаю, но вы проверьте и готовьтесь. Помните пушкарей вчерашних?

– Живы? – спросил Иван.

– Да, повезло. Поставили свое орудие рядом, тут, на углу, на площади, гвоздильный заводик был, вот в нем. Если попрут танки, помогут. Но я сейчас не о том. У них, у артиллеристов, откуда-то мины нашлись, немного, штук двадцать, предлагали заминировать подступы. Это, конечно, мало, можно сказать, совсем ничего, но, может, и пригодится? Я распорядился им помочь, ночью поставят, если смогут, все, что у них есть. Все нам легче станет. Так?

– Конечно, товарищ командир. А танкисты как?