Время – река

Она читала записки юной Кейт и полюбила ее. Но эти строки писала женщина в финале своей жизни. Что ей было необходимо высказать на этих страницах? Мия провела рукой по надписи на конверте. Может быть, ей хотелось, чтобы ее образ храброй, уверенной, своевольной девушки не был опорочен бреднями о неудачливой женщине?

С улицы раздался оглушительный треск сломанной ветки, когда упало еще одно дерево, не удержавшись в размокшей почве. Мия подпрыгнула от глухого звука, послышавшегося неподалеку от дома. Она выдохнула и плотнее закуталась в одеяло. Находясь внутри хижины, она чувствовала себя в безопасности. Кроме того, она вновь почувствовала присутствие Кейт. Рядом с дымящимся камином оно было очень ощутимым, почти осязаемым.

Мия снова взглянула на конверт, который держала в руках. Белла сказала, что в этом письме Кейт просила о сострадании. Кейт не была богиней на пьедестале или однобокой героиней трагического романа. Она была живой женщиной из крови и плоти со своими достоинствами и слабостями, со своими пороками, как и любая другая. Почему ей было отказано в сострадании?

Мия откинулась на подушки и вытащила бумагу из конверта. Она разгладила складки, наклонила ее так, чтобы на нее падал розоватый свет камина, и начала читать.

Глава 24

9 ноября 1952 г.

Дорогая Теодора!

Любимое дитя, находясь за тысячи миль от тебя, я пишу тебе, молясь о том, чтобы, где бы ты ни была, ты находилась бы в безопасности и тепле и была бы довольна жизнью. Я сижу у камина на бархатном диване. Помнишь, как ты любила, когда мы вместе лежали на нем, прижавшись друг к другу, когда ты была маленькой? Свистел ветер, от которого дребезжали окна, когда надвигался холодный фронт. Наступала осень, раскрашивая в разные цвета деревья, и форель резвилась в холодной воде. Если бы ты сегодня оказалась в Уоткинс‑Милл, то увидела бы, что мало что изменилось с тех пор, как ты уехала. За исключением, может быть, меня. Я постарела. Седые пряди, похожие на тени на реке, пронизали мои волосы. Я приближаюсь к закату своей жизни.

Моя дражайшая Теодора, ты – по‑прежнему мое счастье. С тех пор как ты уехала, моя жизнь погрузилась во тьму. Мне ужасно не хватает тебя, и я так давно не видела твоего лица. Со временем я поняла, почему ты оставила меня. Когда боль прошла и моя душа исцелилась, то я сумела понять, что ты сбежала из Уоткинс‑Милл, а не от меня. Я знаю, как ты стремилась к городской жизни. Все эти годы я не была глуха к твоим жалобам на жизнь. Возможно, я не оценила степени твоего отчаяния. И не поняла, почему ты нуждаешься в том, чтобы порвать всякие контакты со мной. Может быть, теперь, став взрослой женщиной и имея собственного ребенка, ты тоже сможешь, наконец, забыть обиду и понять разные причины, объясняющие, почему я не могла покинуть наше убежище.