Время России. Святые века страны

Другой причиной были вошедшие в Россию малороссийские приходы. Ведь до того они были под юрисдикцией Константинополя, т. е. греков, потому в их церквях обряды сходились как раз с греческими и разнились с московскими.

Семена раскола были брошены давно. Еще сто лет назад, на церковном Стоглавом соборе с участием Ивана Грозного, спорили об обрядах, о беспорядках в Церкви, о нужде большего просвещения – для этого после Собора запустили религиозные школы и типографии, но и то, и другое шло туго. Книги печатались без сличения с подлинником. Писцы тогда восстали против типографов, и их поспешили назвать еретиками. Народ сжег типографский дом.

Именно поэтому первопечатник Иван Федоров, которому теперь стоит памятник в Москве, напечатав в 1565 году «Часовник», вынужден был пуститься в бега. Бежал он, как сам написал после:

«…от озлобления, от многих начальник и священноначальник, и учитель, который на нас зависти ради многие ереси умышляли».

Во Львове он основал первую на территории Украины типографию, где в 1574 году выпустил «Апостол», а затем и «Азбуку» – первый печатный русский учебник.

Если вспоминать судьбу несчастного Максима Грека, святого монаха, присланного с Афона в Москву для переводов и исправления книг, – так его тоже назвали еретиком в какой-то момент и кинули в темницу!

Глупо и слепо было бы объяснять такие взрывы на народном солнце только непросвещенностью и обрядоверием. Непросвещенный и ограниченный только внешней – то есть мертвой – верой не способен на прорывы и достижения, которыми уже полнилась наша история. Мертвая вера рождает мертвую культуру и, лишая духовного зрения, делает тебя управляемым, по сути – рабом.

Но миф «о русском рабстве» легко разбивается о недавний факт конца Смутного времени, когда мы, мобилизовавшись, выдавили из страны инородную власть и, словно птицу феникс, возродили умершую русскую государственность.

Отчего тогда такие многовековые бурления из-за внешних, не значительных по сути, вещей? Откуда эти чудовищные обвинения, ссылки, тюрьмы, угрозы, бунты?

Может, в это стоит всмотреться не с осуждением и спешной оценкой, а как в еще одну русскую тайну? Тайну Народа-Слова. Народа, поверившего в Бога-Слово. И с тех пор относящегося ко всему написанному словно к части сакральной истины. Это ментально-трепетное отношение к слову не иссякало никогда: ни в советскую пору, когда главная газета страны даже своим названием – «Правда» – жала на этот народный нерв доверия ко всему написанному, ни в нынешнюю пору информационного шума и словесного спама соцсетей – мы все равно это все читаем, болеем, верим, спорим…

Мы – текстоориентированная нация, созревшая в религии Бога-Слова и помнящая, что «вначале было» именно Оно. Отношение к словам богослужений, которые люди прошлого с младенчества знали наизусть, было священным и благоговейным.

Потому еще, чтобы снова решиться на исправление слов и ошибок богослужебных книг, нужна была горячая убежденность, вера и личная смелость. Всем этим обладал Патриарх Никон.

Он вышел из крестьян (на его родине в селе Вальдеманово в Нижегородской области стоит теперь ему памятник). Проявился он, когда епископом возглавлял новгородскую кафедру. Там у будущего Патриарха были неслыханные власть и влияние. Он имел надзор за судопроизводством, обладал правом освобождать из темниц всех неправедно заключенных. Там он прославился своей широкой благотворительностью – во время голода ежедневно питал на архиерейском дворе сотни неимущих, устроил богадельни для увечных и престарелых… и не раз явил свой характер: однажды укротил там мятеж, не побоявшись пойти на бунтовщиков с крестным ходом.

Став Патриархом, Никон имел большое влияние на молодого царя. Широкое и очень деятельное служение, строительство, реформы, беседы и деятельность в «Кружке ревнителей благочестия», который боролся за оживление религиозного чувства и строя жизни в просыпающейся после Смуты народной душе, а также сильный характер долго делали бесплодными любые интриги двора против Никона. Но, видимо, этот же сильный характер в какой-то момент затмил в Патриархе чуткость к религиозному чувству народа. В горячем стремлении решить давно не решаемые вопросы исправления и унификации внешнего обряда перед Великим постом 1653 года он предписал совершать крестное знамение тремя перстами вместо двух, что противоречило Стоглавому собору 1551 года.

Никон пошел дальше. И на Московском соборе 1656 года всех крестящихся двумя перстами объявил еретиками и предал анафеме. Это стало спусковым крючком раскола.

В чем суть правок

Вот конспективно – 7 пунктов, перевернувших нашу историю:

1. Никон изменил число поклонов Великим постом и сказал креститься не двумя пальцами, а тремя.

2. Большая «книжная справа» заключалась в редактировании текстов Священного Писания и богослужебных книг.