Время Рыцарей (СИ)

– Льюис слишком ему благоволит. Приглашает пить чай и беседовать, при этом общается с ним уважительно и прислушивается к его суждениям. Это неправильно и нужно прекратить.

– Льюис может болтать с кем угодно, если ему так хочется, – возразил Рейвен, – ты не можешь ему это запретить.

Шарлотта раздраженно закатила глаза.

– Ты совсем ничего не понимаешь?

– Красавица, позволь я объясню на понятном для него примере, – вмешался Бернард, – когда Элдрик вышел из убежища и подставился под меч Белой Мрази, мы долго не могли в это поверить. Это было немыслимо, чтобы он пожертвовал своей жизнью: он отправлял бойцов охотиться на Принца, чтобы исключить малейший риск для себя, и делал это не один раз. В ту ночь он мог бы поднять нас всех и отправить штурмовать дом, где тебя держали. Сорес бы придумал, как выманить и отвлечь Рыцарей. Элдрик мог послать кого угодно вместо себя: Белая Мразь бы не сразу раскусил обман, убил бы пришедшего и ушел с его головой в руках. Элдрик был самым умным и хитрым Вороном в городе, он должен был найти выход. Но он просто вышел из убежища и погиб. Почему?

У Рейвена пересохло в горле. В ушах застучала кровь.

Из-за него. Элдрик погиб, спасая глупого приемного сына.

– Потому что любил меня.

– Нет, – отрезал Бернард, – потому что потерял голову до этого. Одним из жестких правил, введенных им, был запрет трогать детей. Он питал к ним какую-то трепетную нежность и считал, что дети – самые чистые создания на земле. Поэтому и тебе все с рук спускал, хотя тебя-то ангелочком было не назвать. Но кто вложил Элдрику в голову мысль, что жизнь ребенка важнее жизни взрослого? Священники. О чистоте и непорочности детей сказано в их книгах, об этом они вечно талдычат в церквях. Эта мысль сидела в голове Элдрика десятки лет и привела к тому, что он без колебаний умер, чтобы спасти тебя. А сейчас к нашему Великому Ворону прилепился еще один церковник. Что если он вложит ему в голову пойти и тоже подставиться под меч Прекрасного Принца ради какой-то глупости? Что тогда мы будем делать?

Рейвен оцепенел. Мысли его заметались. И как он сам не подумал об этом? Это ведь было вполне возможно.

– Но что с этим сделать? Повелитель запретил трогать пастора, убить мы его не можем.

Бернард удовлетворенно хмыкнул.

– Вариантов-то много. Красавица, может, поговоришь с Агатой и Кристиной, раз сама не хочешь? Мне есть чем заплатить за их старания.

– Отстань от девочек, старый извращенец! – огрызнулась Шарлотта. – Не будут они спать с Льюисом «для дела»! И к Агате больше не подходи, понял? Ты ей не нравишься.

– А подарки с удовольствием взяла, – ухмыльнулся Бернард, – может, больше предложить надо было?

– Хватит чушь нести! – рыкнул Рейвен, нервно расхаживая по комнате. – Нам нужно разобраться с пастором и отогнать его от Льюиса! Думайте, мать вашу!

– Я пока прихожу на все их чаепития и слушаю, о чем они говорят, – сказала Шарлотта мрачно, – ты тоже приходи, когда сможешь.

– А твой дружок-Рыцарь не может его прирезать? – спросил Бернард. – Или в темницу запереть, чтобы святоша там подох от голода?

Рейвена передернуло. Шарлотта поморщилась.

– Это как-то слишком жестоко.

– Нил на такое никогда не пойдет, – Рейвен покачал головой.

– Жаль.

– Нужно, чтобы повелитель снова презирал пастора, как Бломфилда, – заметила Шарлотта, – может, как-нибудь подставить его?

– Соври, что он на тебя напал, – предложил Бернард, – платье порви, поплачь.

– Льюис не дурак, – нахмурилась Шарлотта, – к тому же он теперь часто использует магию, заставляя Воронов говорить правду. Его не обмануть.

Рейвен покачал головой.

– Значит, поступим по старинке. Я запугаю пастора, и он сам отстанет от Льюиса. И не посмеет ничего ему в голову вкладывать.

– Хорошая идея, – одобрил Бернард, – пусть в штаны наложит, поганый моралист!

– Раз решили, тогда проваливай отсюда. Шарлотта, останешься?

– Останусь, – та поправила пеньюар, – постарайся, ладно, милый мой? Ты умеешь быть страшным, когда хочешь.

– А когда не хочу, какой я? – хмыкнул Рейвен, обнимая ее.

– Красавчик, – лукаво улыбнулась Шарлотта и погладила его по длинной черной косе.

Рейвен наклонился и поцеловал ее. Бернард покосился на него с явной завистью и вышел из комнаты.

***

В кабинете Элдрика было тихо и сумрачно. Льюис, забрав нужные книги, обустроил себе отдельный, оставив этот нетронутым, за что Рейвен был ему благодарен. Иногда его тянуло сюда, посидеть и подумать в одиночестве. Он взял в руки черного пегаса, фигурку, подаренную Элдриком, и сел в свое кресло, прикрыв глаза. В детстве он забирался в него с ногами, став старше, свешивал их через подлокотник и болтал в воздухе. Кресло стояло близко к столу, и он всегда мог наблюдать за Элдриком во время работы. Подростком он редко появлялся здесь: предпочитал тренироваться с Соресом и другими бойцами или тайком улетать к Нилу. Но иногда его накрывало какой-то смутной тоской и хотелось быть рядом с приемным отцом. Тогда он приходил пообщаться или просто молча посидеть рядом, если Элдрик работал и просил быть потише.