Время сестер

– Смогу. У меня за спиной целая армия.

В ночной воздух вырвался клуб дыма.

– Семья, – произнес Сед, подведя итог одним словом.

– Семья и выбор. Я вспомнила старую песню Джорджа Джонса о том, что нам приходится жить с выбором, который мы сделали. Бабушка часто ее включала.

– Джордж Джонс был ее любимым певцом, – сказал Сед.

В воздухе поплыло причудливое колечко дыма.

– Оно похоже на нимб, – сказала она, положив голову Седу на плечо.

– Нимбы для моих ангелов, – сказал он.

– Дядя Сед, тебе лучше научиться выпускать рога, потому что ни одна из нас не заслуживает нимба, пусть даже из дыма.

Он выпустил еще одно идеально ровное колечко.

– Первый для Харпер. Второй – для Даны. А этот – для тебя, – сказал он. Третий нимб отлетел от остальных немного в сторону. – Ангелы не всегда совершенны. Ты проделала долгий путь, девочка, – похлопал ее по колену Сед.

– Спасибо, дядя Сед, но ты же знаешь, что тебе это вредно.

Он послал в воздух еще одно кольцо.

– А этот для Брук. С каждым днем ты все больше напоминаешь мне свою бабушку. Возможно, пару раз в жизни она и выбирала легкий путь, но все же делала это нечасто. Большую часть времени она думала о долгом и сложном пути, о мире и счастье, которые он привнесет в ее мир.

– Спасибо, дядя Сед. Мне все больше и больше не хватает ее мудрости.

– Как и всем нам, дорогая, – сказал Сед. Он выбросил окурок и медленно встал. – Старые кости требуют мягкого кресла.

– Тебе не обязательно выходить на улицу покурить, дядя Сед.

– Да, знаю. Я пообещал Энни, что никогда не буду курить в доме. А теперь спокойной ночи. Я так понимаю, завтра вечером мы все идем в гости к Дане. Брук что-то задумала на вечер, поэтому никто не знает, что нас ожидает.

– Будет весело просто провести время со всеми. Спокойной ночи, дядя Сед.

– Спокойной ночи, Тауни.

* * *

Сед принял душ, надел пижамные штаны, которые с каждым днем все больше на нем висели, и откинулся в кресле.

– Что ж, вот и наша третья девочка призналась, почему она так стремилась сюда попасть, Энни. Ты всегда говорила, что пути господни неисповедимы.

Он снял со спинки стула одеяло, которое Энни сшила специально для него, и накрылся им.

– Кажись, я замерзаю сильнее, чем раньше, но ведь кожа старика тонкая, а тело изнашивается. Сегодня мне было страшно, Энни. Я увидел, как этот шикарный парень подъехал на блестящей спортивной машине, и начал усердно молиться. Но она приняла правильное решение. Нет, никакой я не ангел. Господь свидетель, тебе придется долго умолять, чтобы меня провели через жемчужные врата, но я чувствовал себя почти как тот ангел из сериала, который мы когда-то смотрели. Как же его звали? Эдвард? Нет, не он.

Он потянул себя за ухо и нахмурился, а потом хлопнул себя по бедру.

– Эрл! Так его звали. Помнишь, как он мог появляться рядом с той девчушкой, чтобы ее спасти, но Бог не позволял ему вмешиваться. Ох, сегодня я точно почувствовал себя Эрлом.

Его глаза закрылись, и он глубоко вздохнул.

– Ты свято верила, что я справлюсь с этой задачей, когда оставляла меня здесь одного. И теперь каждое утро я молюсь, дорогая, чтобы мне это удалось.

Глава девятнадцатая

Это было обычное субботнее утро. Коттеджи заселены, а это означало, что будет много уборки, но Брук рядом и готова помогать весь день. Тауни сняла груз с плеч и рассказала обо всем Седу, а еще приняла для себя решение и поклялась, что никогда не станет о нем сожалеть. Так почему же тогда в то утро у нее на сердце было так тяжело?

Она стояла и смотрела на свое отражение в зеркале. Жаль, что она не умеет видеть насквозь и не может заглянуть в свое сердце. Может быть, тогда она бы поняла, как избавиться от этого тягостного чувства. Проходя мимо полки со своими вещицами, она добавила к ним окурок, найденный накануне вечером возле скамейки, и обвела вокруг него указательным пальцем.

– Спасибо, дядя Сед.

Она пыталась побороть в себе злость, пока шла в кафе, но это чувство только еще больше усилилось, когда она увидела, как Харпер непринужденно насвистывает, а Дана разговаривает с Брук о предстоящем вечере. Они заслужили свои колечки из дыма, а она нет, потому что у нее не хватило смелости открыть им свою большую страшную тайну. Если бы они знали, то никогда больше не доверили бы ей не только вести отчетность компании, но и даже складывать в прачечной полотенца.

– Доброе утро, – поприветствовала ее Харпер.

– С чего бы оно доброе? – огрызнулась Тауни.

– Мы живы. У нас есть работа, и мы неплохо зарабатываем, – ответила Дана.

– Похоже, что кто-то все-таки казнит себя за свой выбор, – произнес Сед, выглянув из окошка для раздачи.

– Тетя Тауни, ты чего такая кислая? – спросила Брук.

Тауни молча пронеслась мимо и зашла на кухню. Она набрала в тарелку бекона, яиц и печенья, а затем придвинула табурет, чтобы поесть прямо здесь, в рабочей зоне.

– Отнесите-ка это в столовую, юная леди, иначе все захотят есть тут и будут мне мешаться, – сказал Сед тоном, не терпящим возражений. – И вообще, откуда у тебя это Иисусово настроение? Я думал, вчера вечером все было в порядке.