Время шакалов

Незаметно подошли к метро, попрощались, пожелали Максимычу легкой дороги, он сдержанно простился с остающимися товарищами и, напомнив им ещё раз телефон своей внучки, что они записали накануне, нырнул в дверь метро и исчез.

– Пересеклись наши пути и разошлись навсегда, – подумал Михаил Ефимович, – Учитель, своими разговорами на всякие, казалось бы, ненужные нам темы, поддерживал в нас интерес к жизни, чтобы совсем уж не опуститься, как наши соседи – бомжи, что живут в этом же доме– коллективом из трех мужчин и одной женщины. Они всегда пьяные или обкуренные, какие-то невменяемые, пристают к прохожим, выпрашивая деньги, а женщина однажды оправлялась прямо на тротуаре, бесстыдно присев рядом с урной.

– Ну что? Пойдем, вмажем водочки за отъезд Максимыча, – предложил Иванов, – надеюсь, бутылку никто не нашел, пока мы здесь размусоливали проводы. Если бутылку украли, то я повешусь от обиды, – весело закончил он в твердой уверенности, что его бутылка цела и её не найти даже с собакой – ищейкой.

– Вы идите, а я пойду к себе на чердак, давно не жил там. Надо прибраться, а потом буду себе собирать на отъезд.

– Может помочь? – предложил Хромой, но Михаил Ефимович отклонил предложение, попросив собирать, при случае, книги, а он сам соберет, не спеша, денег на поезд: ему ехать дальше и денег нужно больше. Друзья не знали, что у него есть паспорт и в нем целая тысяча рублей: ещё две-три тысячи и можно уезжать по билету до конца.

Они простились и разошлись по своим обителям: двое пить водку за отъезд Максимыча, а один на свой чердак, приводить мысли и вещи в порядок – как он привык.

XVII

Два следующих дня Михаил Ефимович, нехотя, занимался торговлей книгами и жил на своем чердаке, ожидая известий от Учителя, который обещался позвонить сразу по приезду. Михаил Ефимович хотел убедиться, что его товарищ вернулся к нормальной жизни, тогда и он начнет организовывать своё возвращение на родину.

К исходу второго дня после отъезда Учителя, зазвонил телефон, когда Михаил Ефимович уже собирал с асфальта свои книги, и бодрый голос Учителя поприветствовал его и сообщил, что всё у него в порядке.

Приняли радушно, обида у него пропала, внучка живет с ребенком в нужде, без постоянной работы, муж, бывший, помогает мало и он, Учитель, успел сходить в школу и поговорить о работе учителем. Его встретили благожелательно и новый директор, бывшая завуч – его знакомая, обещала согласовать прием на работу с районными чиновниками от образования: потому он и задержался со звонком. Напомнив свой телефон, Учитель попрощался и отключился: звонок из региона в Москву был дороговат для бывшего бомжа и его безработной внучки с ребенком на руках.

Собрав книги, Михаил Ефимович пошел к товарищам Учителя, сообщить им об успешном возвращении их лидера – Максимыча, домой. Войдя в берлогу бомжей, он нашел их в распластанном состоянии, неподвижно лежащими на своих лежанках с лицами желто-зеленого цвета.

Увидев вошедшего, Хромой привстал с лежанки и попросил принести воды – у них она закончилась. Взяв пустые бутыли, Михаил Ефимович спустился в подвал, нацедил воды из пожарного гидранта и принес наверх.

Оба жителя уже сидели у стола и, взяв баллоны с водой, стали жадно пить прямо из них. Наконец, остановившись. Хромой сказал:

–Понимаешь, Тихий, сегодня Иванов притаранил какой-то водки в пластиковой бутылке, мы выпили половину – остаток стоит там, на столе, и как начало нас выворачивать наизнанку: думали всё, конец, отравились метилом. Но ничего, обошлось, отлежались немного – только мутит и слабость. Говорят, что от отравления водкой – надо лечиться водкой: у тебя этого лекарства нет с собой?

Михаил Ефимович сообщил, что водки у него нет, но есть активированный уголь в таблетках, который он всегда носит с собой: при той пище, чем они питаются, ему частенько приходится пить эти таблетки, чтобы остановить отравление – эти таблетки он рекомендует и им. Товарищи взяли по упаковке угля, и разом выпили эти таблетки – так измучила их неизвестная водка.

Отравление стало проходить, и друзья повеселели. Иванов сказал, что если сразу не померли, то будут жить, а с полгода назад, на том же рынке, менты изъяли машину водки с Кавказа: этой водкой, насмерть, отравилось несколько человек – она была на метиловом спирте.

– Прав был Маркс, когда говорил, что нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради прибыли, – заметил Хромой, – вот и нас чуть не отравили из-за 50-ти рублей, что стоила та самая пластиковая водка. Давай – ка, я вылью её остатки.

– Не надо, – остановил его Михаил Ефимович,– надо проверить, может она горит: тогда я на этой водке буду себе чай разогревать. А зашел я к вам, с известием от Учителя. Он доехал, поселился в своем бывшем доме с внучкой и даже пытается устроиться работать учителем, чтобы зарабатывать на жизнь себе и внукам.

– Сколько там зарабатывает учитель? – спросил Иванов.

– Максимыч как-то говорил, что два года назад он получал учителем 5-7 тысяч рублей, – ответил Хромой.