Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии

Оставив в блюдечке несколько монет и положив на вершину оваа по камешку, мы спустились в соседнее ущелье. Оно было настолько узким и извилистым, что даже высокое полуденное солнце не могло осветить его полностью. Расположившись в одном из тенистых мест, мы долго упражнялись, выкрикивая разные звуки, пытаясь петь так, как показывал нам Чимеккей. Отражаясь от скалистых стен ущелья, наши голоса переплетались и создавали причудливые узоры.

Когда мы двинулись назад, была уже вторая половина дня. Солнце палило беспощадно, и мы, мокрые от пота, едва передвигали ноги по сорокаградусной жаре. Нам понадобилось несколько часов, чтобы добраться до знакомого ущелья. Поднявшись на последний перед спуском к палатке холм, мы увидели, что возле берёзы пасётся несколько лошадей. С вершины холма лица находившихся возле палатки людей были плохо различимы, однако, приглядевшись, я уловил в фигуре стоявшего возле лошадей мужчины что-то смутно знакомое.

– Это Демир! – воскликнул я.

Почти бегом, наперерез петлявшей по склону тропе мы спустились вниз и вскоре уже пожимали руки Демиру и двум его сыновьям, стоявшим тут же со смущённым видом. Видимо, они подъехали совсем недавно, потому что выглядели немного утомлёнными, а их одежда и сапоги были в серо-коричневой пыли, в которую превращаются, рассыпаясь от времени, окрестные горы. Чимеккея и Олчеймаа в лагере не было.

– Не ожидал вас тут встретить, – сказал Демир неторопливо после того, как мы пригласили гостей располагаться и подвесили над костром котелок с водой. – Сам не знаю, что меня побудило свернуть в это ущелье, я ведь давно уже тут не был.

Он огляделся по сторонам и спросил, слегка понизив голос:

– Чимеккей тоже здесь?

Услышав утвердительный ответ, он, как мне показалось, заметно разволновался и сказал:

– Значит, меня сердце не обмануло! Значит, всё верно! – он ещё раз оглянулся на окрестные горы.

– Почему ты так волнуешься? – спросил я его. – Чимеккей скоро придёт, не думаю, что с ним может что-то случиться.

– О! – Демир одним движением вскочил на ноги. – Я волнуюсь вовсе не по этой причине! Я чувствую… я знаю, что должно произойти что-то очень и очень значительное. Я готовился к этому! Вчерашний ураган был мне знамением!

Он уселся на землю и принялся нервно теребить тонкий кожаный ремешок своей полевой сумки – той самой, в которой он хранил географические карты. Чтобы хоть как-то успокоить его, я стал расспрашивать об урагане. Он рассказал, что вчера по предгорьям прошла буря, достигшая даже самой столицы Тувы, сильнейший ветер оборвал провода на линиях электропередач.

Мы переглянулись, а Ника спросила:

– А вы нашли хоть какие-нибудь следы страны Конгурей?

– Нет… Я объехал всю Туву. Я был во всех её уголках – от озера Кара-Холь на западе до хребта Барыштыг-Тайга на востоке, от Тоджинской котловины и таёжных отрогов Западного Саяна до степей и гор на границе с Монголией и озера Убсу-Нур… Я беседовал с учёными и мудрыми ламами. Я расспрашивал стариков, но даже самые старые и осведомлённые из них не могли мне ничего сказать. Я не знаю, почему… – Демир вздохнул. – Может быть, они мне не доверяют, а может – забыли всё. Но я уже смирился с этим. Я знаю, что истинный Конгурей где-то очень близко… Я найду его.

– Конгурей это… Это Шамбала? – вполголоса спросил Кирилл.

Демир внимательно посмотрел ему в глаза и ответил:

– «Неделание зла, достижение добра, очищение своего ума – вот учение просветлённых». Так можно определить путь. Конгурей живёт в моём сердце, но дорога к нему трудна.

Внезапно сменив тему, он сказал:

– Я уверен, что Чимеккей знает настоящий путь. Он великий шаман. Нет, – поправил он сам себя, – он не шаман. И он не хоомейжи, он не артист…

– А кто же он? – не выдержала Ника.

Демир с удивлением взглянул на неё:

– Как же так? Я думал, вы знаете… – он взял длинную сухую веточку и поворошил угли в костре. Казалось, бесконечное время он молчал, прежде чем начать говорить:

– За время своих странствий я узнал о нём очень и очень многое. Все, кто его знает, говорят о нём исключительно хорошие слова. Его сердце открыто всем людям. Он может исцелять тяжёлые болезни. Он не несёт зла. Он чист душою и силён духом. Он способен творить невероятные вещи. Он учит людей как им правильно жить, и те на самом деле становятся лучше...

Я слушал его и знал, что он говорит правду – огромная внутренняя сила и всепобеждающий душевный покой Чимеккея производили на людей неизгладимое впечатление.

– …и каждый, кто его встречает, получает от него настоящий подарок. Подарок не материальный, а такой, который приходит словно прямо с небес и остаётся навсегда. Он дарит надежду. Такой дар может дать только просветлённое существо. – Демир поднял на меня глаза и сказал: – Он Бодхисаттва.