Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии

Олчеймаа засмеялась, однако, Чимеккей, не обращая ни на кого внимания, встал и ударил длинной колотушкой по туго натянутой, украшенной орнаментом коже бубна. Низкий могучий звук всколыхнул безмолвие долины, заставив нас сосредоточиться. Знакомое чувство раскрытия всех пор тела снова охватило меня, я глубоко вздохнул и расслабился, приготовившись вслушиваться в звуки. То же самое сделали Кирилл и Иван с Никой. Но Чимеккей сделал всего несколько ударов, потом, опустив руки, выпрямился во весь рост и издал тонкий свистящий звук сыгыта, пронзивший тёмно-оранжевый сумеречный свет, которым была залита долина.

Звук нарастал до тех пор, пока не превратился почти в ультразвук, находящийся за пределами слышимости человеческого уха, и, достигнув этого порога, обрушился вниз водопадом. Проделав эти манипуляции, Чимеккей сел на землю. Мы в недоумении переглянулись, но через секунду ощутили, что затишье кончилось: лёгкий поток воздуха нарушил безветренный покой долины. Кирилл покрутил головой, пытаясь щекой определить, откуда дует ветер, и сказал:

– Сверху!

Он указал пальцем направление, откуда дул набиравший силу ветер – в сотне метров выше по склону, там, где находился аржаан. Ветер, казалось, сваливался с невысокой скалы, из-под которой били родники, скатывался вниз по пологому склону долины, где стояла наша палатка, и «вливался» в узкие ворота ущелья.

Сила ветра нарастала с каждой секундой, и через минуту это уже был почти штормовой ветер, порыв которого подхватил несколько пустых полиэтиленовых пакетов, лежавших возле палатки, с моей головы слетела бейсболка. Мы бросились лихорадочно собирать и распихивать по рюкзакам лежавшие на земле продукты, вещи, посуду. Я засовывал в первый попавшийся мне рюкзак мешочек с хлебом, когда Ника вскрикнула:

– Глядите!

Подняв голову, я посмотрел в сторону источника и застыл на месте: прямо из располагавшегося сотней метров выше по склону аржаана начал подниматься смерч! В первые секунды маленький, высотою не более двух-трёх метров, он, по мере увеличения скорости ветра, тоже набирал силу и разрастался буквально на глазах, бешено вращая огромные клубы пыли. За короткое время смерч вырос до высоты нескольких десятков метров и явно не собирался останавливаться в своём росте. Неистовая сила его увеличивалась, вовлекая в сферу своего действия всё новые объёмы, а ветер при этом продолжал крепчать.

В какой-то момент стоять уже стало невозможно – такой силы достиг ветер, ивовые заросли и редкие деревья колыхались под его ударами, пригибаясь почти до самой земли. По воздуху неслись сухие листья, пучки сожженной солнцем потемневшей травы, сломанные ветви деревьев. Мы поняли, что ещё минута – и наша палатка будет снесена: так сильно она выгибалась под неистовыми ударами сильнейшего штормового ветра, очень похожего на те ветры, с которыми мы встречались на перевалах полярных гор. Переглянувшись, мы, не отвязывая палатку от растяжек, положили её на землю, вытащив подпиравший её центральный кол. Однако сила ветра была такой, что даже лежащая палатка готова была сорваться с места, и мы, усевшись наземь, держали её за прочные оттяжки, повернувшись спинами к ветру и упершись ногами в землю.

Сквозь грохот бушующего ураганного ветра, заполнившего всю долину, я услышал звенящий голос Ники:

– Вон он! Идёт сюда!!!

С трудом повернув голову в направлении источника, я увидел, что выросший до невероятных размеров смерч медленно двинулся в нашу сторону, по пути вбирая в себя все небольшие и даже средних размеров предметы. Словно заворожённые, мы, не обращая внимания на набивавшийся в лёгкие плотный пыльный воздух, наблюдали за приближением смерча.

По какой-то причине страха не было, мы почему-то знали, что смерч не причинит нам никакого вреда. Ника визжала в восторге от невообразимого зрелища, Иван выкрикивал что-то невнятное и махал приветственно рукой, даже уравновешенный Кирилл глядел с благоговением на высокий узкий столб бешено вращавшегося воздуха, приближавшийся к нам. Не доходя до места, где мы расположились, двух десятков метров, смерч замер как бы в нерешительности и, изменив направление своего хода, двинулся по утоптанной тропе вниз по ущелью и через короткое время исчез из виду среди скальных выступов.

Уже совсем стемнело, чернота августовской ночи усугублялась затянутым облаками небом. Ветер немного утих, однако продолжал дуть ровно и сильно, мы уже собрались было снова развести костёр, как внезапно ударила молния, и сразу же за ней раздался треск громового раската. Как-то очень быстро похолодало, крупные редкие капли дождя упали на траву, и мы бросились ставить и укреплять палатку. Когда через несколько минут хлынул проливной дождь, все уже сидели в нашей оранжевой просторной и непромокаемой палатке, на перевёрнутом вверх дном котелке стояла зажжённая свеча, а на переносной газовой горелке шумел чайник.

– Эх, совсем как у нас на севере! – сказала Ника, блаженно растянувшись на своём спальном мешке и приготовившись слушать беседу.

– Что это было – там, в источнике? – спросил Чимеккея Кирилл.