Время шинигами

Обида обожгла мне губы, но я проглотила ее, напоминая себе, что нам нужно содействие Икки. Я знала, что говорю по-японски с акцентом, но мало кто осмеливался проявить грубость и поправить богиню. Очевидно, мой японский был достаточно внятен, чтобы он смог ответить на мой призыв.

– Я не новая Идзанами, – возразила я. – Я Рэн.

– Да, возможно, это было слишком великодушное сравнение, – согласился Икки. – Идзанами создала Японию, а ты лишь разрушаешь ее.

Его слова ужалили меня, но я задвинула боль подальше и подняла глаза к темнеющему небу. У нас оставалось всего около часа, если не меньше. Погневаться я успею в другое время, а информацию от Икки нужно получить сейчас.

– Я – то, что стоит между Японией и флотом жнецов, – пояснила я.

– Тогда мы обречены, – сказал Икки. – Ты ребенок, чужеземка. Япония падет под твоей властью, и эта вина будет лежать на тебе вечность.

Фонари на кладбище снова замерцали. Я смотрела ему в глаза, и мои тени медленно расползались по земле. «Он прав», – подумала я. Но что еще я могла сделать, кроме как продолжать попытки? Я обязана спасти Японию.

– Мне нужен Кусанаги-но Цуруги.

Икки усмехнулся.

– Ты опоздала на сотни лет, – сказал он. – Перед смертью я передал его своему сыну, а тот – своему. Это семейная реликвия – с такими вещами легко не расстаются.

Я выдохнула. В глубине души я ожидала чего-то подобного, но втайне все же надеялась, что меч был похоронен вместе с ним. Неужели я обречена гоняться за нужными мне людьми по всей Японии?

– И где он сейчас?

Икки скрестил руки на груди.

– Мой меч выкован из света, который положил начало Вселенной. Почему я должен отдать его девчонке, которая даже не умеет говорить по-японски?

– Потому что она – твоя богиня, – произнес Цукуёми. Он навис над Икки так же, как над человеком, которого напугал на улице, и в его глазах закружились звезды и тьма. – В жизни ты мог делать все, что хотел, но теперь ты в ответе перед ней.

– И что она сделает, если я откажусь? Убьет меня во второй раз?

– Есть вещи похуже смерти, – сказала я. – Если не веришь мне, тебе это докажут жнецы.

Нивен дернулся: ему лучше других было известно, на какую жестокость способны Высшие жнецы.

Но Икки только закатил глаза.

– Ты не сможешь даже выиграть партию в сёги, не то что победить жнецов.

«Хороший был человек. Отлично играл в сёги», – сказал один из матросов. Я играла в нее с Тиё несколько лет назад. Те десять долгих лет, что Нивена не было рядом, я коротала время как могла: от бесконечного чтения на японском мои глаза порой начинали косить. Тиё научила меня основам игры, но, учитывая, что она все время проигрывала, я предположила, что существует какое-то негласное правило не обыгрывать богиню. Я бросала вызов и другим слугам, но они все тоже проигрывали, так что в конце концов мне стало скучно и я бросила это дело.

Сёги – стратегическая игра, похожая на шахматы. Но шахматы подразумевают битву умов: чем быстрее и грязнее ты играешь, тем лучше, потому что главное – это победа. Японская же сёги долгое время находилась под охраной сёгуната – это воплощение изящных искусств, прославляющих сёгунов, сродни поэзии. Из нее тянутся корни Японии – вопреки все большему влиянию Запада. Основное правило в ней то же, что и в шахматах: выигрывает тот, кто первым забирает короля соперника.

– Предлагаю заключить пари, – сказала я.

Икки заколебался.

– Что?

– Ставлю на то, что смогу победить тебя в сёги, – сказала я.

– Сёги – мужская игра, – возразил он.

– Боишься, что не сможешь победить женщину?

Икки ощетинился.

– Я смог бы победить тебя даже с завязанными глазами.

– Тогда докажи это, – предложила я. – Но если проиграешь, то расскажешь мне, куда делся твой внук вместе с мечом.

Икки ухмыльнулся.

– Это довольно несправедливо, – сопротивлялся он. – Ты вынуждаешь меня поставить на кон мою честь. Я должен провести последние часы Обона со своей семьей.

– А я должна сидеть на своем троне, пока слуги кормят меня с ложечки. Но скоро придут жнецы – и поэтому я здесь.

Икки вздохнул.

– Хорошо, но, если выиграю я, ты дашь мне то, чего я хочу.

– И чего же ты хочешь?

Икки улыбнулся, обнажая ряд кривых желтых зубов, его глаза все еще скрывала шляпа.

– Я не скажу.

Я скрестила руки на груди.

– Сделки так не работают. Я не собираюсь соглашаться на условия, которых не знаю.

– Если ты уверена, что не проиграешь, то тебя не должно волновать, о чем я хочу попросить.

– Разумеется, должно!

Икки пожал плечами и отвернулся, явно намереваясь уйти.

– Как хочешь. Не я разбудил мертвеца, потому что мне нужна его помощь.

– Подожди!

Икки остановился и оглянулся через плечо. Я не могла позволить ему уйти просто так. Я не была уверена, смогу ли вызвать его снова под конец Обона.

– Ты правда рассматриваешь этот вариант? – спросил Нивен.

– Нужно пробовать все варианты, – влез Цукуёми.

Нивен смерил его взглядом, затем снова повернулся ко мне.

– Почему бы тебе не подкупить его, как ёкаев? – прошептал он.

– Я мертв уже тысячу лет, – нахмурился Икки. – Мне не нужны ни еда, ни выпивка, ни женщины. Я хочу лишь играть в сёги.