Время собирать кости

— А покажи, — Эква пальцем надавила на нижнюю губу заклинателя, с любопытством заглядывая ему в рот. Кощей щелкнул зубами, заставляя теперь демоницу рассмеяться. — Так дело не пойдет, «котеночек», — последнее слово она выделила интонацией и подмигнула. — Давай ты мне быстренько все расскажешь, а потом уже поиграем?

— Все?! Тебе с сотворения мира все рассказать?

— Я знаю, тебя Ратиус заточила за баловство на Пер-Лашез. Зачем тебе это было надо, меня не интересует. Ты мне лучше расскажи, кто твою голову от тела отделил, и что ты знаешь о ритуале на костях? — Эква кратко изложила заклинателю параметры ритуала и его последствия.

— Так ты не знаешь, что это твой братец постарался? Расспроси эту рыжую меховую задницу.

— Децимус? — отрывисто спросила Эква. Подозрения у нее были. У них у всех были. Но подозрения и факты — это совершенно разные вещи.

Заклинатель скривился от одного упоминания имени предавшего его демона.

— Он мертв.

— Хоть одна радостная новость.

— Что он хотел добиться ритуалом?

— Я точно не знаю, — заклинатель пожал плечами, насколько это было возможно в его положении. — Кажется, хотел создать какую-то хтоническую тварь.

36. Чехия. Замок Локет. Пятьсот лет назад

Следующей ночью Хайлель пришел к ней сам. Ракель лежала в постели, кутаясь в одеяло и размышляя, стоит ли повторять вылазку или выдержать паузу. Дилемма решилась сама собой. Ночной гость вошел неслышно, даже дверь не скрипнула, но Ракель сразу же почувствовала его присутствие рядом, вскинула глаза и столкнулась с обжигающе-ледяным взглядом. Хайлель, не говоря ни слова, начал выпутывать ее из одеяла и одежды. Неторопливо и жадно, парадоксально сочетая несовместимые вещи. Ракель зажмурилась, в неровном свете горящих свечей бургграф Черны был слишком похож на ее Карла, которого она никогда больше не увидит. Как же несправедливо. Она проглотила зарождающийся в горле всхлип, задышала, раскрыв рот. Ей нельзя еще раз оттолкнуть Хайлеля. Только не сейчас, когда от его благосклонности так многое зависит.

— Красивая. — Уверенные пальцы обрисовали подбородок Ракель, спустились ниже по шее, накрывая грудь. И она позволила себе утонуть в обманной иллюзии такого знакомого бархатного голоса, не раз шептавшего ей нежности и непристойности. Коэн всю жизнь училась не врать себе, а оказалось, что поверить в ложь проще простого. Это Карл, ее ледяной принц. Как же она по нему соскучилась! Ракель, застонав, выгнулась навстречу обжигающим прикосновениям.

* * *

Второй демон жил уже очень много лет, мало что в двух мирах было способно его удивить. Но сочетание энергий тришны-страсти и шад-аятаны-любви по отношению к нему самому, Секундус ощущал впервые. Это не то чтобы изумляло, скорее, являлось интересным. Вкусным. Какая отзывчивая девочка. Он не смог найти информацию о том, что у Избранных появляется способность вырабатывать редкие типы энергии. Все-таки удивительно.

Демон лизнул женскую шею там, где под тонкой кожей пульсировал суматошный ток крови. Ему нравилось, что его действия так влияют на Избранную. По его подсчетам инициация должна была наступить сегодня. Неужели ошибся? Размышления не мешали Секундусу продолжать двигаться и получать удовольствие.

Сладкий, дурманящий аромат накрыл его в самом конце, одновременно с таким же сладким стоном наслаждения женщины под ним. Всплеск энергии ошеломил Второго демона. Инициация совершилась. Зря он раньше пренебрегал Избранными. Потрясающая сила!

* * *

— Как тебя зовут, девочка?

Ракель уткнулась лицом в подушку, сдерживая смех. Все-таки секс — это повод для знакомства, по версии Ондры Хайлеля Черны. Не дождавшись ответа, он развернул Ракель к себе, улыбнулся в ответ на ее улыбку, которую она не смогла так быстро убрать. Коэн коснулась пальцем уголка приподнятых губ Хайлеля. Как он смеет так же улыбаться? Не просто похоже. Абсолютно идентично. Это просто сводило ее с ума. Кто бы мог подумать, что оказавшись в прошлом, самое трудное будет — общаться со средневековой копией Карла Зиге. Хайлель продолжил выжидающе на нее смотреть. Ах, да, он же задал вопрос.

— Ракель. — На миг она вновь увидела переплетение радужных нитей. Предупреждение о том, что нельзя ничего рассказывать о себе. Никому. Но Хайлель больше ни о чем не спрашивал. Как будто имени ему достаточно.

— Ты знаешь, что «Ракель» переводится с еврейского, как «овечка»?

Коэн знала, но отрицательно покачала головой. Вряд ли обычная жительница Чехии этого времени могла иметь столь обширный кругозор. Но зато стало понятно, что «Хайлель» не набор ничего не значащих букв. Бургграф Черны сам осознанно выбрал себе прозвище «Люцифер». Разносторонний человек. Вот только что с этим знанием делать?

Утром Ракель проснулась одна, Хайлель уже успел уйти по делам, оставив вместо себя еще один подарок. Шелковый шарф, расписанный диковинными птицами. Коэн не знала, радоваться ли такой щедрости. Здесь так принято или бургграф ей таким образом платит?