Время сомнамбул

Он задел их самолюбие, но они были вынуждены согласиться. Они сочли верным создание обсервационного лагеря, введение карантина, жесткие меры в отношении беглецов и вероятных инфицированных, подлежащих принудительному обследованию в фильтрационном бараке. Что же касается случаев суицида среди инфицированных и сомнамбул, о чем комиссии незамедлительно сообщили родственники самоубийц, то они вполне вписывались в допустимый процент. Как и общая смертность при эпидемиях. В общем, мэр принял все неотложные меры, и губернским властям оставалось лишь двигаться в том же направлении. Мэр осторожно предложил им оставить все как есть, ограничившись общим руководством и контролем за его действиями. Но это не прошло. Не могли же они оставаться в стороне и сидеть просто так, сложив руки, незамедлительного вмешательства требовали от них закон, долг, гражданская совесть, элементарная человечность, наконец, а помимо всего, было же еще и столичное начальство, перед которым необходимо отчитываться. Ситуацию в городе объявили чрезвычайной. И это, как и предвидел мэр, сразу привело к ряду запретов. Во избежание лишних контактов ограничили передвижение по городу, хотя жители и сами от страха не показывались из домов. Кроме работавшего у мэра, телефоны во избежание паники решили оставить выключенными. Ни о каком летнем судоходстве, естественно, не могло идти и речи. Вопрос стоял, эвакуировать ли горожан или наладить их снабжение вертолетами. Остановились на втором. Переместить такое количество людей, не говоря уж о том, что дело это чрезвычайно затратное, было просто некуда. К тому же оставался риск, что болезнь, как взломавшая оборону армия, вырвется на оперативные просторы. Чтобы обезопасить Большую землю, в том числе и себя, ввели общегородской карантин. В километре от городской черты создали буферную зону. По всему ее периметру, упирающемуся в океан, в тундре разбили палатки, которые заняли военные. Теперь в изоляцию попали все. И это тоже предвидел мэр. Для усиления лагерной охраны были направлены солдаты.

— К черту устав караульной службы, — инструктировал их охранник с наглыми глазами, пристреливший собак. — Чуть что — вскинул автомат и дал очередь. Вот и весь устав.

— Но они же штатские, — робко заметил один новоприбывший, — это будет убийством.

Охранник пропустил мимо ушей.

— И ближе десяти метров к себе не подпускайте. Даже если в противогазе.

— Что ж они, взглядом заражают? — серьезно спросил другой солдат.

Охранник хмыкнул.

— Взглядом — не взглядом, а береженого бог бережет.

— Скажешь тоже, — рассмеялся первый солдат. — Вирусы передаются воздушно-капельным путем. И никак иначе. Может, нам еще химзащиту надеть вдобавок к противогазам? Чтобы выглядеть как средневековые врачи в зачумленных городах — в носатых масках и долгополых балахонах?

— До хрена умный, ну-ну. — Охранник сплюнул. — Мое дело предупредить.

Солдаты привезли с собой мощные прожекторы. Их установили на вышках, и короткими летними ночами лагерь бороздили светлые пятна, выхватывая из темноты фигуры лунатиков. Но этого показалось мало. Часовым у забора раздали фонарики, которые те, повесив на грудь, не выключали всю ночь. Разрезая серую мглу, они ослепляли приближавшихся сомнамбул, и солдат успевал, вскинув автомат, дать в воздух очередь. Выстрелы раздавались так часто, что сменявшиеся на дежурстве солдаты, привыкнув к ним, продолжали спать в казарме. В качестве средств безопасности сомнамбулам, как прокаженным, раздали колокольчики. Их обязали закрепить на одежде. В случае их отсутствия лишали пищи, а при приближении стреляли на поражение. Но сомнамбулам было трудно связать одно с другим, поэтому ночь лишь изредка разрезал звон колокольчика, и от этой идеи пришлось вскоре отказаться.