Время светлячков

В её воображении вдруг всплыло лицо Тамары — недавней знакомой из автобуса. Её чёрные глаза, необыкновенно ясные на испещрённом морщинами лице в обрамлении тёмных с сединой волос, горели ярким непримиримым блеском, в них читалась огромная сила и вызов.

Ларе вдруг показалось, что именно её магнетический голос она слышала и раньше, до встречи с этой удивительной женщиной.

«Не будь слабой, девочка! — говорила теперь она. — Бери кисти и дерзай! Нарисуй свою судьбу, предскажи то, что должно случиться, уничтожь сомнения и подчини демонов, ждущих твоего зова!»

С громким верещанием мимо пронёсся кот. Лара вздрогнула, очнулась и метнулась за красками. Дрожащими руками, прерывисто дыша, она собирала всё, что нужно для творчества, но перед глазами её стояли совсем другие предметы: круглые стеклянные колбы, наполненные странными субстанциями, которые она читала когда-то как открытую книгу, зная все элементы, содержащиеся в них… Ртуть, соль и сера, правильная температура огня и бесконечный выматывающий поиск самого важного — загадочного духа всего живого и сотворённого, мыслящего, разумного… Того, что заставляет материю двигаться, чувствовать, думать и говорить…. Жизнь, существующую во всём проявленном, даже в минералах и камнях.

Она вдруг представилась самой себе странной безумной девушкой с растрёпанными давно не чёсанными волосами, одетой в какое-то длинное засаленное рубище непонятного цвета, с босыми грязными ногами… девушка ходила по комнате, произнося странные слова, как заклинания, впиваясь руками в спутанные волосы до боли, до умопомрачения… на обшарпанной стене висел осколок зеркала — мутного, потемневшего, зеленоватого… Странное существо, которым была в этом видении Лара, остановилось перед осколком и несколько мгновений удивлённо созерцало себя. Огромные карие с золотистыми вкраплениями глаза, тёмные торчащие во все стороны волосы, впалые щёки землистого цвета… С первого взгляда непонятно было даже, какого пола создание, но Лара знала, что это девушка. Она явно долгое время нормально не ела, и у неё был совсем нездоровый вид.

Ноздри создания раздувались, как у загнанного коня.

В чертах её, трудноразличимых в том состоянии, в котором она находилась, однако, было что-то восточное. Раскосые глаза, смуглая кожа. Руки с грязными ногтями уже добрались до лица и бессмысленно царапали щёки, оставляя красные полосы.

Взор её блестящих болезненным блеском глаз, хоть и был устремлён в зеркало на себя, на самом деле блуждал где-то совсем в другом месте. Она смотрела в клубящуюся разноцветную бездну, где что-то булькало и взрывалось, испарялось, рассыпалось на крошечные невидимые элементы и снова соединялось в другую субстанцию. Её взгляд, благодаря бездне знаний, вдруг развернувшейся в голове Лары, от чего в висках запульсировала боль, проникал в самую суть материи подобно магическому микроскопу, улавливающему самое главное, невидимое обычному человеческому глазу.

Растрёпанное существо женского пола, отражающееся в зеркале, продолжало шептать потрескавшимися полными губами незнакомые слова, но их смысл внезапно начал проникать в сознании Лары болезненными молниеносными вспышками озарения. Это было похоже на уколы тысячи крошечных игл, вонзающихся в занемевшую конечность, когда высвобождаешь её из неудобного положения.

Сперва ничего не чувствуешь, ведь часть твоего тела забыла, что она жива, но вот ты встряхиваешь её; кровь и нервные токи постепенно возобновляют своё движение, по занемевшей плоти бегут мурашки, а затем импульсы от мозга доходят до неё через боль и отторжение, и ты начинаешь пробовать управлять процессом, шевелить пальцами и постепенно восстанавливаешь двигательную активность.

Да, но это касается конечности и кровотока, а здесь всплывали огромные пласты, выпавшие из загадочного процесса памяти, но неразрывно связанные с ней, с Ларой, и почему-то с событиями, происходящими в её жизни сейчас. Эти гигантские глыбы знаний настойчиво и уже неостановимо обрушивались в её сознание и сердце, заставляя его биться сильнее, а мозг вынужден был принять такой колоссальный объём информации, которого он, казалось, не способен был просто вместить.

Усилием воли Лара, поняв, что это может быть даже опасно для её разума, не готового к таким испытаниям, вдруг оказала яростное сопротивление.

— Нет! — закричала она, стоя посреди своей комнаты напротив неоконченной картины, и вдруг всё замерло, а потом время поменяло свой ход, как будто стрелки сошли с ума, и девушке казалось, что её красивые тяжёлые настенные часы из натурального дерева взбесились: часовая стрелка бежала быстро, как положено, вперёд, минутная вращалась ещё быстрее в обратном направлении, а секундная, не зная, чью сторону принять, дрожала на месте, как в дешёвом компасе, тряслась и дергалась туда-сюда.

Лара судорожно вздохнула. Вздох получился таким нездоровым и лихорадочным, как будто она до этого существовала без воздуха как минимум минут пять.

Продолжая дышать, словно не могла надышаться, она в изнеможении села на пол и прикрыла глаза рукой, у неё кружилась голова.