Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Прежде всего, это захваченный Киев и киевляне или, если точнее, население пристепного Поднепровья – население богатое и привыкшее к своей исключительности, как «станового хребта» Древнерусского государства. От их поддержки, собственно, зависела во многом легитимность и прочность великокняжеской власти. Население это было неоднородно, как, впрочем, уже и везде: среди посадского населения возвышались семьи родо-племенной и военной знати, привычно соперничавшей друг с другом и удерживаемой от открытой борьбы только силой верховной власти. При Ярополке Святославиче эта власть проявляла себя умеренно и знать привыкла к своеволию. Дальнейшее пролонгирование такой ситуации могло легко привести Киев с окрестностями, а вместе с тем и всю Русь к затяжному кризису. Знатные семьи обросли многочисленными «клиентами»[38] (как и в Новгороде, как и, видимо, в остальных уделах), фактически поделив огромный киевский посад на жестко удерживаемые за собой сферы влияния. Вражда знати неизбежно втягивала в свою орбиту и простонародье.

Кроме привычных причин конфликтов – коммерческих и статусных – имелась и еще одна, ставшая, видимо, весьма значительной – религиозная. Еще при княгине Ольге стало упрочаться положение христиан. Число их умножалось, и положение их, особенно в годы правления Ярополка Святославича, становилось все более завидным. Они привыкли уже быть опорой великокняжеской власти, чему не могли не завидовать те, кто оставался в сфере язычества. Новому князю еще предстояло сделать и для себя, и для всей Руси судьбоносный выбор. Но сейчас, в самом начале своего княжения, находясь в, так сказать, «подвешенном» состоянии, принять чью-либо сторону всецело Владимиру Святославичу было невозможно, нужна была поддержка всех киевлян. Только получив от всего Киева абсолютную поддержку, он мог не стать игрушкой в руках многочисленной и пестрой оппозиции. Киев мог дать людские и материальные ресурсы. Но мог и не дать. Пока же новый великий князь для киевлян был и «терра инкогнита», и «анфан террибль» – фигура опасная и непредсказуемая. Узурпатор, «робичич» и братоубийца. Главарь мятежной оппозиции диких провинциалов, нарушивших привычное, наконец-то наладившееся в последние лет пять-шесть течение жизни. Главарь тех, кто распахнул врата в тревожное будущее.

Киевляне ожидали погромов, грабежей и того, что оставшимся в живых придется все начинать заново. Владимиру Святославичу предстояло обрести у них если не любовь, то хотя бы уважение и уверенность в том, что в его лице они видят своего защитника. А сделать это было очень сложно. И, прежде всего, потому, что та самая оппозиция, которую и возглавлял Владимир Святославич, жаждала торжества в своем реванше. Собственно, им меньше всего нужен был Ярополк, который был не более, чем символ киевского богатства и процветания, силы и власти. Забрать богатства Киева, лишить Киев власти, сделать его через унижение последним из участников той удельной конфедерации, которая называется Русью – вот что хотели лидеры оппозиции[39]. Каждый хотел видеть именно себя на месте Киева. И теперь, когда киевские врата были открыты, союзники готовы были вцепиться в глотку друг другу за власть над проходом к Византии. Ситуация могла выйти из-под контроля в любой момент. И точно так же, как от Владимира Святославича требовалось недюжинное искусство политического маневрирования и умения убеждать киевлян, так же и те же качества нужны были ему в не меньшей степени и для того, чтобы не пролилась кровь между членами бывшей оппозиции. Всех нужно было «развести по домам» и, желательно, удовлетворенными.

А ведь был еще Новгород, армия которого была покамест реальной опорой власти нового великого князя. Но это же делало Владимира Святославича и заложником амбиций и интересов теперь уже далекого и своевольного города, интересы которого были вовсе не теми же самыми, что интересы всей Руси. И снять с себя бремя новгородской зависимости, да снять так, чтобы это не привело к новой войне; снять так, чтобы сохранить новгородцев «своими» – это труднейшая задача.

И, наконец, есть варяжская дружина, которая уверена в том, что Киев ей положен как военный трофей. И если этих варягов Киевом удовлетворить, то хотя Киев погром, конечно, переживет, но его Владимиру не простит. Значит, нужно как-то защитить Киев, вывести киевлян из-под удара – это стало бы идеальным основанием для начала правления. Но как противостоять своевольным варягам?

Как разрешить все, казалось бы, насмерть завязанные узлы проблем?

Глава 12. На киевском золотом столе